Фарфоровый птицелов

В качестве места для ночлега судьба преподнесла мне островок, образованный раздваивающимся руслом реки. Это, если помните, уже второй остров на моём счету. Растёт, растёт моя недвижимость. Собственно, остров — это громко сказано. Всего лишь разрушающаяся гранитная скала, из многочисленных щелей которой тянутся к солнцу чудом примостившиеся кусты боярышника, барбариса и шиповника. Эти трогательные и нежные растения умеют позаботиться о своих детишках, а их детишки прекрасно умеют цепляться за жизнь. Бедный гранит сдаётся, не выдерживает напора их корней, даёт трещины. Торжествуй, всепобеждающая жизнь! Сама собой приходит в голову аналогия: не так ли и высокопоставленные чиновники наши стараются пристроить свои семена где-нибудь в европейских столицах? И семена эти обосновываются в щелях, и корни их напрягают тамошний гранит. Коррумпированный чиновник — это, брат, растеньице! «Природа жаждущих степей его в день гнева породила…» Спасибо великому Александру Сергеевичу за стих.

Перебираюсь вброд, благо, ближнее русло меньше основного. Нахожу ровную площадку, что не так-то просто. Наконец выбрал сносное местечко, похожее на капитанский мостик. Кое-как втиснул палатку. Конечно, этот островок живописнее «Колючего», но на нём не шибко развернёшься. Назову-ка я его «Дремучий». Наспех ужинаю: хлеб, сыр, огурцы. Всё, спать! Устраиваюсь на ночлег в палатке. Жестковато, но ничего, потерплю, не из принцесс… Пытаюсь уснуть. Считаю слонов, вспоминаю стихи — не помогает. Кажется, монотонный шум реки должен бы убаюкивать — не убаюкивает! Ворочался, ворочался, махнул рукой, вылез из палатки, уселся на ещё теплый камень — огляделся: красивая бархатная ночь наступила в нашем полушарии. Звёздная и прохладная. Тонкий серп луны плывёт высоко, не мешая звёздам сиять. Укутываюсь в плед. Долго сижу. Заметно сдвинулись созвездия. Да нет, не созвездия, это мы с Землёй повернулись на несколько градусов вокруг оси. Я и забыл: это ведь Земля вертится, а не небосвод. Да, вертится. И вместе с ней… Здесь можно пропустить десяток строк — не могу лишить себя удовольствия перечислить кое-что из того, что вертится вместе планетой. Ну, во-первых, весь исполинский Тибет со всеми вершинами, пропастями, альпинистами и монастырями, затем необъятная Сахара со всем своим песком, верблюдами и оазисами, а ещё все океаны со всей своей солёной водой, акулами, китами и осьминогами, кораблями и подводными лодками, все материки с горами, озёрами, лесами, полюса с толстенными льдами и айсбергами, пингвинами и белыми медведями, и все столицы со своими президентами, императорами и королями. А что? Самые могущественные вершители людских судеб вертятся как миленькие вокруг земной оси наравне с беззаветными тружениками или бесстыжими тунеядцами и пьяницами. Ну вот, это, как вы понимаете, далеко не полный список всего, что повернулось вместе со мной на несколько градусов, пока я тихо сидел под звёздами. Что-то в этих перечислениях для меня есть привлекательное, почему-то они меня согревают. Перечислил — и как будто всё своими глазами увидел. Это всё бухгалтерская моя натура. Хотелось бы ничего не забыть, перечислять и перечислять. Эх! А неплохо бы когда-нибудь провести полную инвентаризацию Вселенной! Но нет, чувствую, руки не дойдут. Закрываю глаза и представляю круглобокую нашу голубую махину, ворочающуюся неотвратимо и бесшумно в мировой бездне. Летим. Несёмся в чернильной тьме. 107 тысяч километров в час, 30 км в секунду — какой уж тут сон!

До меня внезапно доходит, как я здесь, на этом островке, затерян и одинок. Пространство вокруг меня становится вдруг пугающе огромным. Оно кажется мне наполненным таинственной и дикой доисторической жизнью. Хорошо, что у меня есть на поясе нож. Большой, почти мачете. Приятно сжимать в руке рукоятку — многократно возрастают сила и храбрость. Впрочем, повезло мне с этим островом, вряд ли сюда забредёт какой-нибудь барс или, того хуже, медведь. Забираюсь в палатку. Сна нет. Ну и не надо! Потекли мысли. О доме. О близких. (Я между делом посылал бодрые смс-ки о своих передвижениях. Ответы приходили не сразу — связь в этих краях неустойчива.)