Farlander

Через минуту они уже спустились на пристань с тяжелыми дорожными мешками за спиной. Нико тащился за Эшем, как полусонный. Они вышли из Чима восемь дней назад, и еще на подходе к Первой бухте великого города у Нико захватило дух от открывшейся на горизонте величественной панорамы. Кос был самым большим городом известного мира, превосходя по численности населения даже древний Занзахар на дальнем берегу Мидереса. Таких высоких зданий Нико еще не видел. Теснясь, как деревья в лесу, сбившись в огромные кварталы, они тянулись в небо и смотрели на мир темными окнами. Плотность построек возрастала к центру города, где остроконечные башни храмов утыкались в подбрюшье низких серых облаков. Само их существование представлялось физически невозможным даже после того, как Эш рассказал о каких-то стальных скелетах и удивительном веществе, похожем на жидкий камень. Еще более странными выглядели фигурки, мелькавшие между шпилями башен, — люди с искусственными крыльями, с серьезным видом объявил Эш. Невероятно. Но, с другой стороны, разве не все возможно в этом чужом, непонятном, медленно приближающемся к покачивающемуся носу корабля городе?

И вот теперь, глядя на пса, тянущего к берегу мертвеца, на забитую шумной толпой пристань, одну из многих на острове Кос, Нико снова и снова спрашивал себя: что же он тут делает?

В этом столпотворении он чувствовал себя муравьем. Сразу за растянувшимися вдоль восточной набережной складами вставали высоченные здания. Сотни дымовых труб изрыгали в воздух черный дым. Следуя молчаливым указаниям Эша, державшего руку на его плече, Нико пробился вперед. Они миновали группу солдат, расположившихся на каких-то ящиках, подошли к открытому с одной стороны зданию и оказались в просторном помещении с высокой покатой крышей из закопченного стекла и металлических балок. Разговаривать здесь было невозможно из-за невообразимого шума. Ничего не соображая, Нико остановился перед преградившим дорогу высоким столом.

— Следующий! — крикнул сидевший за столом усталый чиновник в белой рясе и махнул рукой. В другой руке он держал тряпицу, в которую и уткнулся покрасневшим носом, когда Эш подошел ближе.

Стол был настолько высокий, что чиновник смотрел на них сверху вниз.

— Что будете декларировать? — простуженным голосом осведомился он.

— Ничего. Я — инструктор по рукопашному бою, — объяснил скороговоркой Эш, поправляя помявшуюся за время путешествия тунику. — Буду работать в Академии Ул Сун Хуана. Со мной ученик.

Нико вымученно улыбнулся, подтверждая сказанное.

— Оружие с собой есть?

Эш поднял кофр.

— Ладно, ладно, хорошо, — отмахнулся чиновник, думавший, похоже, только лишь о постели и миске горячего супа. — С каждого прибывающего на остров с оружием взимается дополнительный сбор в размере одного марвела. Еще два — по одному с каждого — за въезд в город. Еще один — административные расходы. Всего получается четыре. — Он протянул руку.

Эш положил на ладонь четыре монеты, и чиновник сделал вид, что проверяет их на зуб, после чего опустил одну монету в карман, а остальные в прорезь на столе. Потом он нацарапал что-то на листке и небрежно бросил его Эшу.

— Добро пожаловать в Кос. — Он потянул за рычаг, и закрывавшая проход решетка, лязгнув, поднялась. — Следующий!

Солнце спряталось за тяжелыми тучами, так что Кос встретил гостей холодной погодой. Углубляясь в лабиринт улочек и переулков, Эш и Нико старались не удаляться от набережной.

Высившиеся по обе стороны здания были сложены из кирпича, а не из камня. Повсюду, куда ни посмотри, виднелись краны. Старые дома либо сносились, и на освободившемся месте тут же возводились новые, либо надстраивались. Вдоль улиц висели флаги с изображением красной руки Манна, еще выше трепетали на ветру вымпелы, и казалось, что город готовится к какому-то большому празднику. Фасад одного здания украшало полотно с изображением здравствующего Матриарха, в некоторых местах кварталы соединяли транспаранты с одним-единственным словом — «Ликуй!».

Нико всегда считал Бар-Хос большим городом, но он не шел ни в какое сравнение со столицей Империи. Народу на улицах было столько, что свободного места просто не оставалось. Здесь демонстрировали себя наряды и моды всего известного мира: свободные шелка заморских гостей, меха далекого севера, одежды из полосатой, белое с черным, кожи зела, дождевики из промасленного холста, накидки из перьев с высокими капюшонами и, прежде всего, красные рясы. И все же преобладающим цветом был желто-коричневый, предписанный для рабов, которые передвигались по городу либо небольшими группами, либо в одиночку, с тюками и узелками. Вдоль обочин дорог дети собирали в ведерки свежие «лепешки». С высоких балконов храмовых башен вещали священники, хриплые вопли которых усиливали мегафоны. В клетке, подвешенной к стоящему на перекрестке столбу, сидел, свесив ноги, голый преступник, время от времени метавший в неосторожных прохожих комочки собственных экскрементов.