Фармацевт

— Ко мне обратились ребята из комитета комсомола с просьбой, принять тебя на полставки художника оформителя. Они уверял меня, что ты вполне справишься с этой работой.

— Можно уточнить, а что за ребята вас об этом просили? — невинно поинтересовался я.

Москальченко ехидно улыбнулся.

— В частности об этом просила Наташа Смолянская, секретарь нашей комсомольской организации, — уточнил он и продолжил:

— Ну, так, как ты на это смотришь? Потянешь эту работу, или мне надо будет искать кого-то на стороне?

— А можно уточнить объем работы?

Директор вздохнул и приступил к рассказу.

В общем, все оказалось не так уж страшно. Но это выглядело так со стороны работодателя, Тот же понятия не имел, что у меня имеется другой, более серьезный источник дохода, тоже требующий немало времени.

На раздумья времени мне никто не давал, поэтому я согласился, чем вызвал довольную улыбку Дмитрия Игнатьевича, после чего отправился на второй урок. Сегодня придется задержаться в училище, чтобы официально оформиться художником и познакомиться с местом работы, расположенном в подвале здания.

На урок я все же опоздал, но отговорился тем, что имел беседу с директором. На, что даже у Интерны Александровны не нашлось язвительных замечаний.

Глава 19

После уроков я отправился в к нашей кадровичке. Роза Павловна Елкина, очень бодрая женщина лет сорока пяти успевала работать за весь отдел кадров, которого в нашем училище никогда не было, как и выделенного для этой цели кабинета. Роза Павловна работала в канцелярии, где для неё был выделен стол и сейф.

Но когда я зашел туда, в помещение кроме кадровички никого не было, хотя рабочего времени оставалось еще полчаса.

— А, Гребнев, наконец, явился, — прокомментировала она моё появление.

Я пожал плечами.

— Буквально пару минут назад закончился последний урок. Раньше никак не мог подойти. — заметил я в ответ.

— Ну-ну, — неопределенно пробормотала женщина. — Ладно, садись и пиши заявление о приеме на работу.

Пока я писал заявление, Роза Павловна рассматривала меня, как редкий экспонат.

По её виду было понятно, что ей до смерти хочется меня о чём-то спросить.

И когда я протянул ей листок с заявлением, она все же решилась.

— Виктор, вы действительно живете один в квартире умершей бабушки?

— Хм странные вопросы вы задаёте, Роза Павловна, — сообщил я равнодушно. — Хотелось бы узнать, источник ваших сведений?

Дама, улыбнулась.

— Увы, Виктор, все банально просто. Я работаю с почтой училища и ежедневно её разбираю. Так, что мне повезло первой ознакомиться с анонимным письмом, обвиняющим вас в смерти бабушки.

— Вы уже успели ознакомить Дмитрия Игнатьевича с этим пасквилем?

— К сожалению, не успела, — вздохнула кадровичка. — Почту сегодня поздно принесли, я только разбирать начала.

А мне можно взглянуть на это письмо? — спросил я без особой надежды.

— Без проблем, — заявила Елкина и подала мне вскрытый конверт с торчавшим из него письмом.

Почерк Тамары я узнал без труда, и, не удержавшись, негромко рассмеялся.

Но, заметив удивленное лицо Розы Павловны поспешил объяснить той, что письмо отправлено моей дальней родственницей, очень рассчитывающей на эту квартиру.

После чего добавил с тяжким вздохом:

— Уверен, что подобные письма будут направлены во все инстанции. Так, что Роза Павловна вы оказались первой ласточкой в этом деле. Думаю следующим на очереди для встречи со мной появится наш участковый.

Забрав мое заявление, Елкина спрятала его в сейф и заявила, что оформит все завтра, благо, что директор завтра на месте и с утра подпишет приказ о приеме на работу.

Спорить я, естественно не собирался. Однако вопросы со стороны собеседницы не иссякли.

— Витя, мне одна знакомая рассказала, что твоя бабушка могла грыжу «зашептать» у ребенка, и всякие отвары и настойки готовила.

Это правда? — с непонятной надеждой спросила она.

Я задумчиво хмыкнул. Вопрос оказался каверзный. Понятно, что Елкиной что-то было нужно от меня. Однако, меньше всего мне бы хотелось, чтобы по училищу поползли слухи о моих талантах. С другой стороны, судя по услышанному, слухи уже появились. К сожалению, баба Груня умерла и мне больше не удастся прятаться за её спиной.

— Отчасти, правда, — вздохнул я. — Бабуля была изрядной травницей. Много к ней больных приходило.

В ходе дальнейшей непродолжительной беседы я сообщил, что слишком мало времени жил с бабушкой, чтобы перенять её науку.

Разочарованная женщина отпустила, наконец, меня, сообщив, чтобы завтра я подошел расписаться в приказе и принес трудовую книжку.

Время подходило к шести вечера, однако мне захотелось посмотреть на будущее место работы, поэтому я после недолгих объяснений забрал ключ у гардеробщицы и спустился в подвал.

Искать комнату художника долго не пришлось. Около неё навалом лежали портреты членов Правительства, Политбюро и прочих властных структур.

Несчастные вы изображения, — подумал я об изображенных на портретах деятелей. — Годами валяетесь в пыльном подвале и выбираетесь наружу два раза в год.