Фармацевт

Я помнил, что, где-то через пару лет, эти бараки снесут, но моим словам Костя не очень поверил. Тем более не поверил, что двухэтажная деревяшка, где сейчас они живут, простоит, по меньшей мере, еще пятьдесят лет.

В начале марта, когда я в отличном настроении забежал вечером в вестибюль училища, меня остановила наша завуч.

— Витя, как хорошо, что я тебя увидела. Нам пришли повестки из военкомата, для прохождения приписки. Все мальчики уже в курсе. Ты у нас остался один не извещенный. Пойдем к секретарю, твоя повестка осталась в канцелярии, нужно, чтобы ты в ней расписался.

В канцелярии мне быстро подсунули под нос бумажку, в которой пришлось оставить свою подпись.

На занятиях этим вечером я был не особо внимателен. Мои мысли были далеки от учебы. Нужно было решать, как жить дальше. То есть, идти в армию, или нет. Приписная комиссия в этом плане являлась определяющей.

За три часа занятий я вроде бы пришел к окончательному выводу — в армию не пойду.

В прошлой жизни пришлось отдать два года службе. Хотя её и называют школой жизни, ничему толковому не научила. Раз пять подрался, но это были пустяки, в школе в свое время драк было не в пример больше. Строевым шагом научился ходить. Разве, что на ночных стрельбах приноровился гасить пулемет с первой короткой очереди. Ах, да! Получил неплохую характеристику для поступления в ВУЗ.

Сейчас же идти в армию, оставляя без пригляда квартиру, совсем не хотелось. Маркелову в этом плане я не очень доверял, а у мамы теперь появился Егорушка, и ей теперь не до старшего сына и его забот.

Уйду на два года, а приду неизвестно куда.

Поэтому следующим днем, взяв отгул, я отправился в поликлинику. Отстояв длинную очередь в регистратуру, сообщил, что мне нужна амбулаторная карта для военкомата. На мои слова регистратор недовольно завопила, что карты уже давно в военкомате и нечего занимать её драгоценное время по этому поводу. Зря только отгул брал.

На следующие день, о приписке узнал Коган.

Вызвав в кабинет, укоризненно покачал головой и предложил:

— Виктор, сам понимаешь, у меня имеются кое-какие связи в этом ведомстве. Так, что мы сможем решить эту проблему. Или, ты хочешь идти служить? — неожиданно поинтересовался он.

— Спасибо, Соломон Израилевич, но со своими проблемами я предпочитаю справляться сам, — самонадеянно заявил я.

Увидев усмешку старого провизора, поспешно добавил:

— Но если не справлюсь, первым делом обращусь к вам.

— Вот так то лучше, — буркнул тот. — Но не затягивай с этим делом, если что не так, сразу говори. Потом все дороже обойдется.

Через неделю я назначенный день я отправился в военкомат. Как и ожидал, в коридорах у кабинетов врачебной комиссии околачивались десятки парней. Кстати, там присутствовали несколько моих бывших одноклассников. Но ни один из них меня не узнал.

Только когда меня по фамилии вызвали в кабинет, где начинался медосмотр, один из них с удивлением воскликнул:

— Парни, да это же Шибза! Ну, ни х… себе!

Ребята закрутили головами, но я уже скрылся с их глаз.

В кабинете, куда я зашел, сидели сразу два врача. Один из них точно был хирург, потому что около него на кушетке лежал паренек с задранными вверх ногами и растягивал свои ягодицы, а доктор внимательно разглядывал анус в поисках геморроя.

— Гребнев, — утверждающе спросила пожилая медсестра и кивнула в сторону хирурга.

— Жалобы есть-нет, так и запишем, — пробормотал тот и начал что-то писать, даже не проглядев амбулаторную карту, лежащую перед ним.

Проверив после записи, объем движений в конечностях, и потыкав пальцем мошонку, он не преминул заглянуть в анус, после чего отправил меня дальше по этапу.

Следующим врачом оказался невропатолог.

— Ну-с, молодой человек, жалобы есть? — скептически спросил он и уже начал писать — жалоб не предъявляет.

— Как это не предъявляю? — возмущенно спросил я. — Очень даже предъявляю. Беспокоят выраженные головные боли, периодически слабость, головокружение. Шум в ушах, и слабость в левой ноге.

— О-хо-хо, — тяжко вздохнул врач, начав листать амбулаторную карту — Молодой человек, врать ведь тоже своего рода искусство. Еще пожалуйся, что у тебя радикулит разыгрался. Так, когда, говоришь, у тебя появились такие симптомы?

— Да с тех пор, как я в позапрошлом году в коме неделю после черепно-мозговой травмы лежал, и поллитра крови у меня из головы откачали.

Невролог задергался и начал вдвое быстрей листать карту.

— Где, где это написано?

— Пожалуйста, — протянул я ему выписной эпикриз из больницы.

Доктор впился в него глазами.

— Действительно, не врешь, — растерянно сказал он и, взяв в руки молоток, приступил к осмотру.

— Мда, паренек, последствия травмы еще присутствуют, — сообщил он и начал писать заключение. В отличие от хирурга его запись заняла почти страницу текста.

Чего же ты в поликлинику не обращаешься? — укоризненно спросил он, — тебе необходимо профилактически витамины проколоть, физиопроцедуры назначить. Ты что, эпикриз не читал? Там же все написано. Здоровье надо с юности беречь. Останешься инвалидом на всю жизнь.