Фармацевт

— Ну, что девушки, может, зайдем в кафе-мороженое после первого учебного дня? — предложил я своим спутницам, когда мы вышли на улицу.

— Ну, не знаю, — неуверенно протянула Люда Епанчина, — уже поздно, нам надо идти домой, хозяйка, наверно, рассердится.

— Ничего не поздно, — за меня ответила Светка Писаренко, — Еще пяти часов нет, а ты уже трясешься от страха.

— Ничего я не трясусь, — гордо сказала Люда. — Просто не хочу в первый же день попадать в черный список. Витя, а это кафе далеко?

— Не далеко, — сообщил я. — Минут пять-семь идти пешком. Место не проходное, поэтому там почти никогда не бывает очереди. И не дорого. Пломбир с грушевым сиропом, к примеру, тридцать копеек стоит. Ну, так, что идем?

— Идем, — дружно согласились девчонки и мы направились в сторону кафе-мороженое «Пингвин».

Глава 8

Все-таки, большую часть первой жизни я работал в коллективе со значительным преобладанием «слабого пола». Наверно поэтому мне удалось спокойно влиться в новый девичий коллектив, где я был единственной «белой вороной», вернее воронёнком.

Прошло несколько учебных дней, Пока трудностей с учебой не возникало. Когда-то заученные знания, всплывали в голове, как только о них начинали говорить учителя. Так, что я начинал выбиваться в отличники, чего мама от меня никак не ожидала. И только повторяла, узнав об очередной пятерке, что я, наконец, то взялся за ум.

Шли дни, с дисциплиной в группе было все в порядке, с посещаемостью тоже. Поэтому особых проблем с заполнением журнала посещений у меня не имелось. Первый звоночек прозвенел на второй неделе занятий. Очередной урок закончился, девушки, оживленно переговариваясь, выходили на большую перемену, я тоже собрался отправиться в столовую, но тут ко мне с улыбкой подошла одна из девчонок и обратилась якобы с мелкой просьбой. По её поведению было понятно, что до медучилища, в школе она вертела парнями в классе, как хотела.

Но мне, благодаря иммунитету прошлой жизни, удалось спокойно выслушать слова Эльвиры Шитиковой, самой красивой девочки нашей группы. Хотя, надо признаться, сердце слегка ёкнуло, когда белокурая красавица, подошла ко мне и, пристально глядя на меня большими голубыми глазами, попросила:

— Витя, мне срочно надо съездить в Ленинград на три дня. Надеюсь, ты меня прикроешь и поставишь посещения в журнал.

Улыбнувшись, я ответил, что никого покрывать не собираюсь, тем более в течение несколько дней.

Томно поведя глазами, Эльвира продолжила уговоры.

— Витя, ну не будь таким букой, что тебе стоит поставить отметку в журнале. Неужели ты мне откажешь?

Её распахнутые волоокие голубые глаза стали наполняться слезами.

Уверен, что если бы на моем месте был обычный парень пятнадцати лет, то устоять против такой артистической подачи он бы не смог. Мне же все эти уловки начинающей обольстительницы мужских сердец были видны, как на ладони.

К тому же я мысленно перевел слово волоокие с греческого на русский и закономерно улыбнулся, подумав о выразительных коровьих глазах.

За нашей беседой с интересом следили девушки, не успевшие выйти из аудитории. Еще бы, сейчас они гадали, справится ли староста с обаянием Шитиковой, или как большинство парней, послушно выполнит все её хотелки.

Увы, с хотелками у Эльвиры не срослось. После насмешливого отказа, улыбка слетела с её лица.

— Ну, погоди. Гребнев! Я тебе этот разговор ещё припомню! — прошипела она и, резко развернувшись, вышла из аудитории.

Ирма, превратившаяся во время нашего разговора в одно большое ухо, отмерла и тихо сказала:

— Витя, ты знаешь, у Эльвиры парень боксер. Она хвасталась, что он всех её бывших ухажеров разогнал и побил.

Она вздохнула и добавила:

— Но ты правильно сделал. Эта задавака думала, что может всеми парнями крутить, как хочет, а ты её обломал.

Я пожал плечами.

— Ирма, при чем тут обломал, не обломал. Я исполняю порученное мне дело, вы же сами выбрали меня старостой и должны следить, как я выполняю свои обязанности. Что же касается Шитиковой, то она вполне могла бы обратиться к Капитолине Григорьевне и отпроситься на три дня, конечно, если причина для отъезда будет уважительной.

Видимо моя беседа с Эльвирой произвела впечатление, потому, что с подобными просьбами ко мне больше никто не обращался.

Однако впереди нас ожидали ноябрьские праздничные дни, и естественно, все девушки хотели их встретить дома. Но эти желания вступали в непримиримое противоречие с требованиями администрации, желавшей, чтобы учащиеся в полном составе явились на демонстрацию седьмого ноября.

И насколько я знал в нашей группе начало выкристаллизовываться мнение, что на выходные дни следует уехать всем иногородним. Активистки нового движения утверждали, что если такое событие произойдет, то руководству училища придется с этим смириться, потому что всех все равно не отчислят.