Фармацевт

— Хм, а ведь она даже не поинтересовалась, на какие шиши её сын будет жить, — подумал я в автобусе, отрывая билет в кассе самообслуживания. — Её больше мои гипотетические девицы заботят. Приучил к своим заработкам, понимаешь, на свою голову.

В размышлениях я слегка врал самому себе. Девица у меня намечалась вполне реальная, а не гипотетическая. На самом деле у меня имелись вполне конкретные планы, завтра после просмотра фильма все же зазвать к себе на чашку чая Наташу Смолянскую. Ну, а там посмотрим, чем закончится эта чашка чая. Правда, вариантов всего два.

Латинский язык сегодня в расписании нашей группы не присутствовал. Поэтому пришлось во время перемены дойти до комнаты преподавателей и там вылавливать Людмилу Викторовну.

— Вот возьмите, — протянул я ей пластмассовую баночку из-под тонального крема. — Мазь нужно хранить в холодильнике, при температуре не ниже четырех градусов. Наносить на псориатические бляшки два раза в день, тонким слоем. Надеюсь, мазь поможет вашей сестре.

— Не знаю, — вздохнула учительница. — Лене с утра сегодня еще хуже стало. Видимо, придется ложиться в стационар. Лечащий врач настаивает.

— Ну, сегодня попробуйте мое средство, а уж завтра, если никакого эффекта не будет, соглашайтесь на больницу, — посоветовал я.

— Так и поступим, — заверила преподаватель. — Спасибо, Виктор, за заботу.

Сколько я вам должна?

Я улыбнулся.

— Людмила Викторовна, спасибо скажете, если мазь поможет. А мне вы ничего не должны.

— Нет, я так не могу, — заявила женщина. — Любой труд должен быть оплачен, говорите, сколько стоит мазь, иначе я её не возьму.

— Ну, два рубля, наверно, — сказал я неуверенно.

— Понятно, — вздохнула учительница. — Возьмите пока три рубля, если мазь поможет, даже не знаю, как буду вас благодарить.

На этом с Воблой мы расстались. Быстро возвращаясь в аудиторию, я замиранием сердца думал, какой кипеж поднимется в училище через пару, тройку дней, если её сестра начнёт поправляться.

Интермедия

Людмила Викторовна, взяв мазь, лишь на мгновение пожалела о трех рублях, отданных студенту.

Она ни капли не верила, что бабка-травница сможет изготовить мазь от псориаза. Вместе с сестрой они прочитали добрый десяток монографий по лечению кожных заболеваний и вынесли из них только одно.

Как ни лечи псориаз, он возвращается снова и снова. И если бы не просьба Лены, она по своей воле никогда бы не стала просить о помощи своего ученика.

Коллеги, когда она вернулась в преподавательскую, ни о чем её не спрашивали, но она сочла долгом пояснить, что разговаривала со студентом о досрочной сдаче зачета.

С трудом, дождавшись конца рабочего дня, она помчалась домой. Когда открыла дверь в квартиру, её встретил знакомый, тяжелый запах, сопровождающий болеющего человека.

— Ну, что принесла? — нетерпеливо спросила сестра, выйдя из своей комнаты. На ней была одета только шелковая комбинация, не скрывающая крупные, сливающиеся псориатические бляшки на руках и туловище. Больше никакой одежды она носить не могла. И хотя Людмила Викторовна видела эту картину далеко не в первый раз, в животе, как всегда появился неприятный холодок.

— Принесла, — ответила она и протянула баночку с мазью сестре.

Та, схватив мазь, ушла к себе в комнату.

Через пару минут она крикнула:

— Люда, приди, намажь мне, пожалуйста, бляшки на спине, не могу сама дотянуться.

Закончив смазывать пораженные участки кожи, Людмила Викторовна, отдала сестре, заметно опустевшую баночку, и отправилась на кухню. Ужин за неё никто не сделает.

Занимаясь готовкой, она обратила внимание, что из комнаты сестры не доносится ни звука. Убавив газ под кастрюлей, она осторожно заглянула в комнату.

И охнула от удивления.

Сестра, даже не накрывшись одеялом, раскинулась на кровати и спокойно спала.

Людмила Викторовна осторожно, на цыпочках, вышла и тихо закрыла за собой дверь.

Последнюю неделю Ленка от зуда засыпала только после нескольких таблеток димедрола и реланиума. И то, она постоянно просыпалась, ворочалась и чесалась во сне. Но сейчас, похоже, она спала мертвецким сном.

— Неужели мазь сняла зуд? — думала учительница. — В жизни бы не поверила.

Приготовив ужин, женщина задумалась, стоит ли будить сестру. В итоге, она поела в одиночестве. Ближе к двенадцати ночи Людмила проверила еще раз, что происходит с Леной.

На этот раз та спала уже на боку, закрывшись до пояса простыней. Псориатические высыпания поблёкли, и уже не выглядели так ужасно, как всего четыре часа назад.

Утром, проснувшись, Людмила услышала плеск воды в ванной и голос Лены, напевавший песню Ларисы Мондрус.

На кухне на столе стояла сковородка с глазуньей.

Поставив слегка остывший чайник на огонь, Людмила дождалась, когда Лена выйдет из ванной комнаты.

Сюрпризом для неё оказалось, что та вышла абсолютно голой. Только на голове имелся тюрбан из полотенца.

— Видала, — счастливым голосом воскликнула Лена и крутнулась вокруг себя, потеряв тапок с ноги. — Ни одной бляшки не осталось.

Действительно, на белой гладкой коже не было никаких следов псориаза. А Людмиле даже показалось, что у сестры пропали еще и некоторые родинки.