Фарс о Магдалине

Снова Она одна в зале. Она такая рыжая, что чёрный зал, и тот не выдерживает и льётся лоскутами, впуская в себя рыжесть. Она знает, что мгновение назад Он сидел на этом месте, в этом кресле, но она никогда не сможет нагнать мгновение, а он не сможет остаться и подождать Её. На её лице всё больше и больше проступает вечность… но не покой. Правильнее сказать: Непокой в вечности проступает…

А-а-а, бегу! Побежала, мой выход!

Голоса:

До гроба!

Свистун! Досвистишься!

Какая девчина?

(Взрыв смеха за столиком, Посетитель, по прозванью Новый скатывается вниз)

Певица

(молчит,её глаза устремлены куда-то)

Хор

Радуйся, Того благодатию телом и духом до конца чиста пребывшая. Радуйся, с чистотою сердца и нищету духовную до конца сохранившая; Радуйся, первее всех воскресшаго Христа узрети сподобившаяся. Радуйся, силу вражию добре победившая; Радуйся, крепкою верою и теплою любовию ко Христу Богу просиявшая. Радуйся, всем сердцем Спаса Христа возлюбившая; Радуйся, верно Тому даже до смерти послужившая.

Бим

Стоп! (Останавливает рукой Хор, и звон, и звяканье, и чавканье, и слова) Теперь он! (указывает пальцем на Единственного Зрителя. Амфитеатр, как и положено взрывается аплодисментами и приветствиями)…

Пётр Анисимович хватается рукой за грудь и понимает, что давно расстегнул на все пуговицы рубашку, или все пуговицы на рубашке, как кому больше нравится, потому что его давно уже бросило в жар. Фарс цепляется за живую жизнь, выворачивает, как сказал Шут, жизнь наизнанку. Но, изнанка, шепчущий демон, влекущий, зовущий, устремляющийся, чтоб проломить твою роговую оболочку и осветить светом, красотой – а свет и красота – не предмет насмешек, осмеяния, надругательств. Изнанка – это то, чем надо восторгаться, а не гнушаться чего.

– Так Вы, полагаете?.. что изнанка приятна и мила? – то низменное, самое низменное, что вызывает в обществе отвращение и стремление к отторжению – приятно и мило?

Председатель: Оп! Оп, оп, оп!

Защитник: Да, Ваша честь! Вы тоже заметили?

Председатель: (растягивается в улыбке – которая, на самом деле не улыбка, а так… – губы) Да, я попросил бы, уважаемый господин советник, находиться в одной философско-риторической…

Защитник: (налезший на фразу Председателя) Да! Философы мы… нам только дай!

Председатель: (в свою очередь, налезая на фразу защитника и тем, заканчивая фразу свою) … философско-риторическеой системе!

Защитник: Я, с позволения уважаемого Суда, остановлюсь на этом слове – «низменное». Некое устойчивое согласие образовалось со времён расцвета религии Спасителя в том, чтоб считать всё, что внутри нас – низменным, потому что Учитель сказал: Не то, что входит в уста, оскверняет человека; но то, что выходит из уст, оскверняет человека.⁵⁸ Но, это – известное утверждение. Сосуд греховный. Я не об этом, хотя, при таком взгляде на человека… как на, извините… как сказал продвинутый автор на форуме: «Ужель всё, что в мозгу копашится негативного, вываливать наружу?» Автор, уже за «копашится» получит Буккера, а за аллюзию со Спасителем станет Нобелевским лауреатом… Так вот, когда смотришь на эту давильню, где добро превращается во зло, пропадают всякие надежды… одна только, абсолютная иллюзия, разумеется: а вдруг, всё-таки, фабрика, производящая макароны, произведёт мыльный пузырь. Но, разве может ни с того, ни с сего (ни с того ли, ни с сего?)… мыльный пузырь? Снова, не об этом! А о том, что с тех пор, как установилось устойчивое согласие (установили по согласованности) в том, что внутренность наша перерабатывает всё добро, входящее в нас, во зло, которое и выходит из нас в виде вони и порока, прощённое и преображённое всё же Господом, снова обращается в добро и ниспускается на нас, как его (Божья) милость …

Председатель: Знаете, уважаемый, Вы нам пообещали два слова сказать о «низменном», но, кажется, сбились с дороги. Я хочу возвратить Вас на путь.

– Возвращаюсь, возвращаюсь! Но прошу заметить, возвращаюсь не как блудный мошенник! – и защитник торжествующе взвился и, в некоторой эйфории от собственного спича, продолжал: – Низменное – никак не изнанка, а изнанка – никак не низменное! Уважаемый советник воспользовался неким близким звучанием слов и, конечно же, и в большой мере «устойчивым согласием», что в риторике называется подменой причин и смыслов, путём подчёркивания внешних созвучий и влияний, и выдал нам белое за чёрное. Это мы проходили!..

Пётр Анисимович не слушал их.