Фарсаны

— Как вы знаете, — спокойно, несколько поучительным тоном начал молодой ученый. Иисус так и впился в его строгий профиль, стараясь не проронить ни слова. — Как вы знаете, мы нашли планету, сходную с нашей. Что самое удивительное и ценное, ее населяют разумные обитатели, очень похожие на нас морфологически. Может быть, и по структуре психики и мышления. Чтобы выяснить структуру, а также уровень цивилизации и духовной культуры, лучше всего иметь у себя в лаборатории сапиенса той планеты с его информацией, накопленной при жизни, с его родовой памятью. Похитить сапиенса мы не можем. К тому же это просто неэтично. Тогда сотрудник нашей лаборатории Дайр согласился на сложный психологический опыт. Он как бы отказался от самого себя, от своего “я”. Сначала все шло обычным путем. Дайр, как и все мы при межзвездных скачках, перешел из вещественного состояния в энергетическое — в космический зонд, который почти мгновенно перескочил на исследуемую планету. Теперь расскажу, как выглядел бы эксперимент по первоначальной программе. Зонд овеществился бы в нашего сотрудника, ничем не отличавшегося от аборигена планеты. Наш разведчик, вначале грудной ребенок, рос бы как обычный сапиенс и впитывал в себя впечатления бытия, ценную для нас информацию. Уровень цивилизации, ее готовность к космическому общению определяется не столько научно-техническим потенциалом, сколько социальным и нравственным обликом сапиенсов.

— Общеизвестная истина, — вмешался один из присутствующих. — Что же нового внесли в опыт? Приступайте к сути.

— Перейдем к сути, — ученый со строгим профилем смутился, но затем продолжал с прежним достоинством и уверенностью: — Наша первоначальная программа имела изъян. Дайр, отказавшийся от своего “я” и росший там с грудного возраста, психологически представлял бы собой чистую страницу, абсолютно пустую структуру. Иначе говоря, космический зонд, сразу воплотившийся в нашего человека, и, следовательно, в сапиенса той планеты, не имел бы родовой, исторической памяти в своем подсознании. Поэтому воплощение в сапиенса было бы не адекватным.

— Резонно, — одобрил старший. — И что вы решили?

— С помощью инверсатора времени, — молодой ученый показал на огромный цилиндр в глубине лаборатории, — решил как бы протащить зонд перед его овеществлением через тысячелетие, через психику сапиенсов разных стран и поколений. Зонд, этот неосязаемый сгусток, словно соучаствовал в их жизни. Это и были фазы насыщения глубин психики родовой памятью предков. Зонд овеществился, то есть родился там с унаследованным подсознанием, как и полагается полноценному аборигену планеты. Наш разведчик должен чувствовать себя сыном того мира, а не странным чужаком, непонятным пришельцем. К тому же нам интересно знать историю планеты через живое восприятие ее участников…

“Голгофа… — мысли, обрушившиеся лавиной, путались в голове Иисуса. — Вот она, Голгофа… Рационалистическое распятие”.

Сознание Иисуса временами заволакивало туманом. Весь дальнейший разговор в лаборатории он понимал с трудом.

— А не унес ли зонд частицу прежнего Дайра… в глубинах психики?

— Неизбежно… Но в далеких глубинах. Это не должно помешать…

— А он полностью вышел из-под нашего контроля?

— К сожалению… Адекватное воплощение предполагает некоторую свободу воли. Мы немного отпустили… на время, а он высвободился полностью… Связь утеряна.

— Стало быть, он может не вернуться?

— Трудно сказать… Сейчас по летосчислению той планеты ему тридцать с лишним лет. Для нашего опыта вполне достаточно… Но вернется ли? Луч связи все время меняет амплитуду, продолжает нащупывать.

— Постойте! — встревоженно воскликнул кто-то. — Если вышел из-под контроля, то полностью высвободилась способность Дайра воздействовать на пространственно-временную метрику! И вообще на окружающий мир! А не натворит ли он там бед?

— Исключено полностью… Только на благо другим сапиенсам… Дайр унес не только наше могущество, но и ограничение…

— Постойте! — Иисус услышал все тот же встревоженный голос. — Выход из-под контроля может сопровождаться отклонениями, даже расстройствами психики.

— К сожалению… — молодой ученый с четким профилем, сидевший вблизи Иисуса, нахмурился. — К сожалению, так оно и случилось. Наш разведчик ведет себя сейчас несколько странно, не как рядовой абориген той планеты.

— То есть? — добродушно улыбнулся старший, догадываясь, видимо, какой будет ответ.

И молодой ученый, перед которым Иисус чувствовал сейчас в чем-то виноватым, смущенно заговорил:

— Видите ли… По условиям опыта зонд воплотился в рядового, среднестатистического сапиенса… Со всеми достоинствами и недостатками. Наш сапиенс-разведчик неглуп и добр, но заносчив и тщеславен невероятно… Повторяю: луч связи нарушен, и мы не можем корректировать поведение, удерживать от эксцессов.

— Ближе к делу, — старший снова улыбнулся. — Говорите. Тут вашей вины нет.