Фарсаны

Такая серия совещаний с участием Гюнтера Шмидта растянулась на много дней. Лишь в начале декабря в Москве, в Дискуссионном зале Академии наук, собрались ученые, философы, журналисты почти всех стран мира. В президиуме — Гюнтер Шмидт и ученые — “христологи”: Луи Шарден, Саврасов, выздоровевший Ван Мейлен и другие.

Зал вмещал семьсот человек. Однако он был оборудован по последнему слову техники и имел телесвязь со всеми столицами мира. Люди всей планеты на своих экранах могли наблюдать за первой в истории человечества встречей с представителем иного мира.

Встречу небольшим вступительным словом открыл Луи Шарден. Он еще раз коротко напомнил о загадочных явлениях в истории планеты, которые могут быть гипотетически истолкованы как факты посещения Земли космическими пришельцами. Однако сейчас, сказал он в заключение, мы столкнулись с явлением, которое не допускает гипотетического толкования: перед нами пришелец. С обстоятельным сообщением выступил Саврасов.

— Прошу учесть, — начал он, — что перед нами не совсем официальный пришелец. Его задача — не прямой контакт, а всего лишь предварительное и негласное знакомство. А то, что по сути дела получился контакт, да к тому же весьма необычный, — это издержки чрезвычайно сложного эксперимента, проделанного разумными обитателями далекой планеты. Ее мы пока будем условно называть планетой Дайр.

— Где все-таки эта планета? — послышался в середине зала чей-то голос.

— С большой точностью ответить трудно. Наш гость во время недавнего сеанса связи с лабораторией видел на ее куполе звездную картину. С трудом он восстановил карту. Изучив ее, наши астрономы пришли к выводу, что планета Дайр находится где-то в районе Полярной звезды. Может быть, сама Полярная звезда и является центральным светилом планетной системы. Расстояние, как вы знаете, огромное — пятьсот тысяч световых лет. Для полета с околосветовой скоростью потребовалось бы, с учетом разгона и торможения, около миллиона лет. Но для даирян такой первобытный способ космических путешествий — давно пройденный этап. Сейчас они шагают по звездам почти так же свободно, как мы по Земле. Даиряне, как и наш гость, без видимых технических средств обладают сказочной властью над временем и пространством. Они каждый день совершают чудеса, какие проделывал и наш дорогой пришелец в бытность свою Иисусом.

На губах Саврасова промелькнула улыбка. Добродушный смех прокатился и в зале.

— Нет, это не природное, не врожденное качество, — сказал Саврасов. — Эволюция не может обеспечить такую власть. Даиряне сами делают себя полубогами или даже богами. Конечно, не в мистическом смысле этого слова, — улыбнулся Саврасов, — а в самом что ни на есть природном. Разумные существа на Дайре становятся куда всесильнее выдуманных богов. Достигнув совершеннолетия, каждый из них получает этот невидимый, неосязаемый и бесценный дар от общества. Почему только взрослые? Да потому, что детские шалости со всевластием приводят часто к нежелательным последствиям.

— Как в моем случае, — с усмешкой сказал Гюнтер.

В зале снова послышался смех. Саврасов поднял руку, призывая к тишине, и с улыбкой продолжал:

— Пожалуй, что и так. Да, наш гость сначала истолковал свою неведомую власть над природой наивно и поступал, как дитя. Но это отражает детскость всего человечества, ибо Гюнтер Шмидт — наш, земной, самый обычный человек. Предположим, что даиряне во время настоящих контактов, во время, так сказать, своего второго пришествия снабдят тела людей всемогуществом. Готовы ли вы нравственно к такому божественному подарку? Нет. Об этом говорит отчасти опыт Понтера Шмидта. Многие возомнят себя если не богами, то властелинами мира, диктаторами. Для людей всемогущество пока так же нежелательно, как опасная игрушка в руках ребенка. Людям еще рано быть богами, — усмехнулся Саврасов и, посерьезнев, продолжал: — Вспомните, как люди воспользовались крохотной частицей всемогущества — атомной энергией. Они начали с атомной бомбы. Земляне и сейчас еще не достигли нравственного и социального совершеннолетия. Да и согласимся ли мы так просто принять дар? Нет. Мы должны и мы можем сами добиться подобной власти над природой, когда созреем во всех отношениях.