Фарт

Самолично Климцов пошел в цех, «сориентировался, — как он выражался, — на местности», поговорил с Катенькой и настоял перед начальником цеха, что необходимо ввести предлагаемое новшество: если он будет возражать, то станет в позицию глушителя низовой инициативы. Начальник механического цеха уступил. И вот специально выделенный наладчик стал обучать Катеньку Севастьянову своему искусству.

Подпалов не придал затее Климцова большого значения и не счел нужным решительно восстать против нее. Когда его уверяли, что новое мероприятие будет иметь важное общественно-производственное значение, а приоритет по праву будет принадлежать Косьвинскому заводу, он только скептически покачивал головой.

Директор провел с Подпаловым серьезный разговор.

— Мы с вами уже не молодые люди, Иннокентий Филиппович. Бегать по заводу нам и не под силу, да и не к лицу, — сказал Абакумов. — В зрелом возрасте люди, естественно, стремятся к тому, чтобы было поменьше риска. Не знаю, как вы, а я полагаю — так лучше будет. И нам хорошо, и государство не внакладе. А резонанс, вы увидите, будет большой. Можно поверить Климцову, на эти вещи у него собачье чутье… Почин Севастьяновой очень важен для нашего с вами престижа.

Больше всего на свете главный инженер не любил бесплодных споров. А спор с упрямым, самолюбивым Абакумовым мог быть только таким, и Подпалов не стал возражать.

Лукин полез было в драку, уверяя, что затея Климцова — пустая выдумка. Любые формы социалистического соревнования, движение новаторов по повышению производительности труда — вещи замечательные, ни в какой другой стране, кроме нашей, невозможные, но любое из этих движений должно быть естественным, разумным. Наша задача — отбирать и помогать развитию всего полезного, идущего снизу. Одним словом, поддерживать инициативу масс. В данном случае мероприятие попахивает левацким заскоком.

На бурном заседании парткома директор обвинил Лукина в хвостизме, в проявлении косности и рутинерства и с помощью Климцова и начальника механического цеха преодолел его сопротивление.

И тогда в механическом цехе Косьвинского комбината развернулось движение за работу без наладчика. Многие шлифовщицы одна за другой потянулись за Екатериной Севастьяновой.

Повязанная синей косынкой, в просторной холщовой блузке с засученными рукавами, она приходила на работу за полчаса, а то и за час до начала смены, осматривала свой станок, выправляла шлифовальный камень, проверяла, как подается деталь под шлифовку, изготовляла несколько пробных деталей и приступала к работе.

Рабочий день Катеньки теперь был очень напряженный. Теперь она должна была не только изготовить обычное количество деталей, но несколько раз за смену подналадить, как говорилось в цехе, свой станок. А для того чтобы подкрепить значение своего метода, еще и превысить свою прежнюю выработку.

Часто производить подналадку станка приходилось из-за того, что шлифовальный круг быстро срабатывался, и деталь по отношению к кругу оказывалась в неверном положении.

Катеньке нравились эти минуты, когда наступало время остановить станок и произвести очередную подналадку. С горделивым чувством — видите, она полновластный хозяин на своем станке — вставала Катенька с места и, не глядя по сторонам, делая вид, что это самое обычное для станочницы занятие, принималась за наладку. Быстрыми, точно усвоенными движениями она измеряла специальным приспособлением шлифовальный круг, выправляла его, затем определяла, правильно ли зажата в патроне деталь, регулировала установку патрона, перемещение суппорта, сейчас же возвращалась на место, пускала станок в ход — и деталь за деталью, деталь за деталью, отброшенная ее уверенной рукой, ложилась на стеллаж.

Если задерживалась подача заготовок, а станок был налажен и готов к работе, Катенька бежала к начальнику цеха, к парторгу и поднимала шум, что, видно, кому-то желательно скомпрометировать ее метод, сорвать дневную выработку.

И Катеньке Севастьяновой очень нравилось, как, всполошившись, начальство принимает меры, чтобы устранить задержку. Чувствуя душевный подъем, она возвращалась к станку и принималась ловкими, эффектными движениями вынимать и отбрасывать на стеллаж прошлифованные детали.

Она гордилась тем, что заводская администрация ее работе уделяет все свое внимание. Только о Катеньке и ее методе говорили теперь на совещаниях. Все остальные цехи и участки отошли как бы на второй план.

И Катенька Севастьянова стала знаменитым человеком, как и предсказывал Климцов. О ней писали в газетах, рассказывали по радио, однажды приехали операторы из областной кинохроники и засняли ее работу для «Новостей дня».