Фартовый город

– Фотокарточки его у нас нет, и сведения лишь агентурные. Но похож. Рост – два аршина одиннадцать вершков [20]. Глаза карие. Правая бровь выше левой, спереди фикса, зубы неровные. Волосы короткие, светлые, кожа нечистая, на правой щеке даже рябая. Он!

– Черт бы их драл! Вот, значит, какие у Елпидифора рулевые, – констатировал Блажков.

Он посмотрел на собеседников:

– Взять бы эту сволочь. Однако порт не наша… как это?

– Компетенция? – догадался Англиченков.

– Точно. Не наша там компетенция, а портовой полиции. Она подчиняется напрямую градоначальнику, полицмейстер для них никто.

– Согласие Зворыкина получить легко, – заявил не имеющий чина. – Портовые возьмут фиксатого, передадут нам, а мы пошлем запрос в Департамент полиции. Там на Хана Ивана наверняка дело толщиной в три вершка. И фотографии как у Сары Бернар. Алексей Николаевич ускорит его получение. Опознаем и вернем в рудники, а?

– Не в нем дело, а в банде, – возразил Лыков. – Брать, так всех разом.

Ростовцы хмыкнули:

– Разом? Двадцать человек? Полиции не хватит.

– Я понимаю, потому и предлагаю душить их чужими руками. Азвестопуло прислал телеграмму: через три дня он будет здесь. А у нас ни коня, ни воза. Яков Николаевич, адресный стол хоть запросили? Есть однофамильцы у тех стодесятников, чьи фамилии известны?

– Стол запросили, и это ничего не дало, – ответил Блажков. – Но я схомутал Шелавина, это столоначальник солдатского стола управления полиции. И он раскопал одну штуку. Кого мы из беглых солдат выяснили? Папаяниди и Добудогло. Так вот, в городе людей с такими фамилиями нет. Зато Папаяниди – девичья фамилия жены купца Августато. Он доверенный [21] «Общества Должанских антрацитовых копей», еще у него столовая на Первой Георгиевской улице и кофейня в саду «Палермо», где промышляет неофициальная биржа хлеботорговцев.

– Хорошая работа, – одобрил питерец. – Сумеете к этому доверенному агента подвести? В Чертовом отряде до десятка штыков. Им надо где-то жить, есть-пить, ночевать, играть в карты. Таких трудно не заметить.

– Придется подумать, – насупился коллежский регистратор. – Так, чтобы осведа [22] не сгубить и дело сделать. Петя, вызови мне на завтра в чайную Рустамьянца сам знаешь кого. Часов на восемь вечера.

– У которого фамилия на «Д»? – уточнил надзиратель.

– Его, шельму.

Ростовские сыщики берегли негласную агентуру от приезжего ревизора. Лыков понимал это и не обиделся.

– Ну, господа коллеги, – сказал он, – мне пора. Завтра я вас побеспокою. Петр Павлович проведет меня по Богатяновке, хочу вашу достопримечательность поглядеть.

Англиченков удивился:

– А не боязно? Там чужих не любят.

– Вам же не боязно.

– Ну, мне что… Я тут вырос, обращение знаю. А вы полковник из столицы. Вдруг нам там морды начистят? Очень даже запросто.

– Вам ее не так-то легко начистить, да и я кой на что сгожусь.

Блажков недовольно заявил:

– Ответственность на вас одном, Алексей Николаич. Я бы не советовал.

– На мне, разумеется. Но побывать там надо. И не из любопытства, а чтобы лучше понимать оперативную обстановку в городе. Ну, до завтра!

Глава 6

Фартовый город

Александровский сад не произвел на Лыкова впечатления. В Казани развлечения поизящнее, а про киевский «Шато-де-Флер» нечего и говорить. Опять же цены. Вход стоил всего двадцать пять копеек. Но чтобы смотреть представления с комфортом, надо было купить ложу. А это уже три рубля двадцать копеек – дороже, чем в московском саду «Эрмитаж»!

Алексей Николаевич стоически вытерпел и эти цены, и номера артистов. Цыганские романсы в исполнении Кардиналовой ему даже понравились. «Дамская гвардия» оказалась незамысловатым парадом смазливых девок, а комики-эксцентрики были вульгарны. Рефреном через все представление звучала простенькая песня:

Ростов-на-Дону,

Ставрополь-на-Волге [23],

Я тебя не догоню,

Твои ноги долги.

Однако загрустившая было Ольга воспрянула, и на том спасибо.

В час ночи духовой оркестр замолчал, публика начала расходиться. Большинство пошло на станцию трамвая, расположенную напротив Николаевской больницы. Но Лыков помнил слова местных сыщиков, что вокруг Александровского сада небезопасно, и заранее арендовал извозчика. Тот взял их и двинулся через межу к Ростову. Фонари на пролетке едва горели. В их тусклом свете мелькали какие-то тени, мимо шныряли темные фигуры… Сыщик стал беспокоиться, но тут луна вышла из-за облака, и сделалось веселее.

Вдруг лошадь застыла как вкопанная. Алексей Николаевич сразу понял, что дело плохо. Двое рослых парней держали кобылу, и еще двое маячили справа. Один из них вскочил на подножку, осмотрел седоков и радостно крикнул через плечо остальным:

– Золотые очки есть!

Налетчик ухмыльнулся как-то особенно мерзко и, не обращая на Лыкова никакого внимания, протянул руку к лицу Ольги Дмитриевны. Та испуганно отшатнулась и вжалась в спинку сиденья. Тут питерец рассвирепел. Дикая злость охватила его. Нападать на женщину? Ну, держись…