Фартовый город

— Видел. Они выстроились напротив хлебных амбаров. Маленькие туда-сюда снуют, возят песок на левый берег. А эти три неподвижны. Шаландеры собрались вместе и в карты режутся. Я прошел мимо, одетый судорабочим. Будто бы земляка ищу со станицы Александровской… К ним тоже обратился. Послали они меня в одно место и продолжили играть.

— И как вам персонажи?

— Об этом, Алексей Николаевич, как раз рапорт и сочиняю, — оживился надзиратель. — Ведь я среди них Хана Ивана узнал!

— Хан Иван? Это кличка, что ли?

— Точно так. Он появился в городе прошлой осенью. Беглый в розыске, прибился к Меньшому Царю. Да так ловко, что скоро стал у него мазом над серыми [19]. Ловкий, сильный, большой отчаянности человек. Он теперь у Антипа главный боевик. По агентурным сведениям, именно Хан Иван убил в марте на Зеленом острове единственного в Нахичевани «ивана» Мисюру. А в апреле зарезал при налете купца Покорного. В нашей картотеке его нет, но мы располагаем приметами молодца. И вот, судя по этим самым приметам, один из тех троих, что резались в карты, — он.

— Хан Иван… — начал вспоминать коллежский советник. — В Москве есть Степка Хан, тоже никак поймать не могут. Кличку он получил за то, что родом из Новой Бухары. Может, и ваш маз тоже туркестанец? Надо бы послать запрос в департамент.

Тут появился Блажков:

— Вот они оба два! Ну, что накопали?

— Бежать вам, Яков Николаевич, за водкой, — ошарашил его питерец.

— Это почему?

— Да ваш Парамонов за чужой счет свою пристань углубляет. Наверняка Корди выяснил и начал скандалить, язык распускать. Вот его и…

Начальник сыскной части отмахнулся:

— Ну вы скажете. Эту парамоновскую хитрость в Ростове даже уличные собаки знают. Нет тут никакой тайны, и казнить за такое смешно.

— Все знают и молчат?

— Ну, перемывают косточки Елпидифору Трофимычу, не без этого. Однако не забывайте, что Ростов — город торговый. Купцы заправляют всем. А у них мораль такая: словчил — молодец! Да и то сказать, сильно ли на этом наживешься? Несколько тысяч рублей мукомол сберег, задарма получит к осени глубокий рейд, который проходит мимо его амбаров. Ну и что? Все равно другого пути к нахичеванской набережной нет и быть не может. Увы, Алексей Николаевич, тут вы попали пальцем в небо.

— Пусть так, — не стал спорить питерец. — Зато мы сообща придумали новую версию. Я с мастеровым одним нынче на пристани разговорился. Почему, спрашиваю, большие шаланды на приколе стоят, а маленькие работают? А мужик ответил: большим так и так сколь положено запишут.

— Вот это интересно, — оживился Блажков. — Я получал сигналы, что с этими дноуглубительными работами мухлюют, деньги на сторону уводят. Да не придал значения. Убийствами некогда заниматься, не то что… Значит, тут мошенничество?

— Скорее, вымогательство. Я побоялся близко к тем шаландам подходить, а Петр Павлович перекинулся с их рулевыми парой слов. И…

Блажков повернулся к подчиненному:

— Говори!

— Так что, дядя Яша, один из них по всем приметам Хан Иван.

— Точно ли?

— Фотокарточки его у нас нет, и сведения лишь агентурные. Но похож. Рост — два аршина одиннадцать вершков [20]. Глаза карие. Правая бровь выше левой, спереди фикса, зубы неровные. Волосы короткие, светлые, кожа нечистая, на правой щеке даже рябая. Он!

— Черт бы их драл! Вот, значит, какие у Елпидифора рулевые, — констатировал Блажков.

Он посмотрел на собеседников:

— Взять бы эту сволочь. Однако порт не наша… как это?

— Компетенция? — догадался Англиченков.

— Точно. Не наша там компетенция, а портовой полиции. Она подчиняется напрямую градоначальнику, полицмейстер для них никто.

— Согласие Зворыкина получить легко, — заявил не имеющий чина. — Портовые возьмут фиксатого, передадут нам, а мы пошлем запрос в Департамент полиции. Там на Хана Ивана наверняка дело толщиной в три вершка. И фотографии как у Сары Бернар. Алексей Николаевич ускорит его получение. Опознаем и вернем в рудники, а?

— Не в нем дело, а в банде, — возразил Лыков. — Брать, так всех разом.

Ростовцы хмыкнули:

— Разом? Двадцать человек? Полиции не хватит.

— Я понимаю, потому и предлагаю душить их чужими руками. Азвестопуло прислал телеграмму: через три дня он будет здесь. А у нас ни коня, ни воза. Яков Николаевич, адресный стол хоть запросили? Есть однофамильцы у тех стодесятников, чьи фамилии известны?

— Стол запросили, и это ничего не дало, — ответил Блажков. — Но я схомутал Шелавина, это столоначальник солдатского стола управления полиции. И он раскопал одну штуку. Кого мы из беглых солдат выяснили? Папаяниди и Добудогло. Так вот, в городе людей с такими фамилиями нет. Зато Папаяниди — девичья фамилия жены купца Августато. Он доверенный [21] «Общества Должанских антрацитовых копей», еще у него столовая на Первой Георгиевской улице и кофейня в саду «Палермо», где промышляет неофициальная биржа хлеботорговцев.

— Хорошая работа, — одобрил питерец. — Сумеете к этому доверенному агента подвести? В Чертовом отряде до десятка штыков. Им надо где-то жить, есть-пить, ночевать, играть в карты. Таких трудно не заметить.