Фашистский социализм

Человек «мобилизованный» движется на врага в могучем потоке других людей. Потоке разношерстном, неповоротливом, неумелом. Он сразу может заметить, что является частью огромного стада людей всех званий и возрастов, в котором тонет дружба. И люди эти недостаточно подготовлены, ибо даже фашизм не может держать людей всегда в безукоризненной готовности к войне. Но непригодность и слабость маскирует груда оружия и всякие необычайные приспособления: по самой середине континента в невообразимом снаряжении движутся толпы людей.

Небо словно обрушивается на землю; сотни самолетов атакуют с фронта и тыла, и тревога и мучение становятся третьим измерением человека. Эти самолеты несут в себе сжатую в комок размером с яблоко силу бесконечного разрушения. Самая маленькая бомба разносит смерть на сотни метров вокруг точки падения. Человек и пошевелиться не успел, – да он и безоружен, – как он уже сражен, а вместе с ним и то, что он должен был, выступив вперед, защищать от любого поражения: женщины, дети, старики, вожди, памятники.

Но, хотя мучение началось с первой минуты, наконец наступает бой. Ибо люди по-прежнему на земле, и вопреки неистовым раскатом неба все решается на земле. Человек бросается в атаку. Но когда начинается эта атака, он еще очень далеко от своего противника, а тот уже наносит по нему удар. Он стреляет в него из-за горизонта, не видя цели. Но постепенно они сближаются; вслед за пушками приходит черед орудиям помельче; между тем самолеты, как и в первый день, все время над его головой, и вот обстрел становится непрерывным, приходит черед пулемета, этой маленькой фурии. Возможно, противники наконец и увидят друг друга: какие-то силуэты вдали. Но никогда они не были так обособлены. Их разделяет ураган железа, неудержимый газовый поток. Встретятся ли они? Никогда.

Вот вторая ступень сознания человека. Он сталкивается с фактом современной войны. Он на земле, распластавшийся, охваченный страхом и стыдом, и он знает, что он одинок. Могучее стадо испарилось: друзья стали почти такими же невидимыми, как враги. И вождей уже никогда нельзя будет увидеть, Не столько страх, сколько одиночество и стыд – вот удел современного человека на этой войне. Он обособлен от всех, от своих друзей, командиров и врагов. Жертва абстрактного коллективизма, он их не видит и не видит ни того, чтó делает, ни того, чтó делают с ним. Два противника – это два несчастных существа, которые сражаются с машинами, но не знают и даже не могут оценить силу друг на друга.

Они будут держаться. Конечно же, они будут держаться. За ними офицеры, сотрудники ГПУ, каратели СС или жандармы с револьвером наготове. Лучше умереть от рук товарища по несчастью. Но сколь угодно ожесточенные, они никогда не встретятся друг с другом. Встреча, которая позволила бы им сойтись по-человечески лицом к лицу в личном поединке, прорыв абстрактных отношений, которые правят современным боем, будут только редкими случайностями. И граната помешает прибегнуть к ножу или к кулаку. Будут одни лишь приливы и отливы жидких цепей пехоты, пожираемых градом металла и газа, подобно спичкам в пламени костра.

Нет и тени приключенческого духа, индивидуальный фактор, контакт между противниками сведен к минимуму. В предстоящей войне этот закон будет распространяться как на пехоту и артиллерию, так и на авиацию. Упорядоченная, доведенная до автоматизма казарменная жизнь в тылу, то же самое – на передовой. Нет духа приключения, следовательно, нет и славы.

Такова современная война, в ней нет ничего человеческого.

И каков результат? Миллионы погибших, раненых и больных. Бесславие и огромные разрушения. Уничтоженные города: Лондон, Париж, Берлин, Милан, стертые с карты в первый же день. Женщины, дети, старики, животные, растения, даже сам вид местности – все разлетается в пыль, подобно солдатским телам.

Европа доведена до отчаяния, до всеотрицания.

Молодежь, в которой жизнь и красота, не может не противиться этому.

3. Гражданская война

Да, но представим себе человека сознательного, решительного и твердого, который предполагает гибель европейской расы и опасается ее. Что ему делать? Он чувствует, что ему нужно принять серьезное решение, что нужно постичь огромность причин, которые это решение обусловят. Зло, которое может так далеко зайти, пришло издалека. Нужно проследить его так же издалека.

Но так глубоко погружаются только в собственную душу. Поэтому он займется искоренением всех соблазнов войны в самом себе. Он хочет достичь мира внутри себя. Но посмотрите, докуда в таком случае должны простираться его усилия. Восходя от приложения к первопричине, он должен наброситься на первопричину, искоренить ее в своей душе и теле, во всем своем существе. Он должен отринуть насилие.