Фашисты

– Заклинаю тя, злоначальника хульнаго, начальника сопротивнаго восстания. И самодетеля лукавства, заклинаю тя, низверженнаго от горняго светоношения и во тьму глубины низведенного возношения ради, заклинаю тя, и всю ниспадшую силу последовательную твоего произволения. Заклинаю тя, душе нечистый, Богом Саваофом и всем воинством Ангел Божих, Адона Элои, Бога Вседержителя, изыди и разлучися от раба Божия Николая: заклинаю тя Богом, словом вся создавшим, и Господом Нашим Иисусом Христом, единородным Сыном его, прежде век неизреченно, и бесстрастно от него рожденным, видимую же и невидимую тварь соделавшим, по образу своему человека создавшим, законом первое естественно сея детоводившим, и ангельским приставлением сохраншим, водою согрешение выше потопившим, и поднебесныя бездны разустившим, и гиганты нечествовавшия растлевшим. И столп скверных разстрясшим, и землю Содома и Гоморры огнем жупельным испепелившим, его же свидетель дым неугасимый курится: жезлом море раздельшим, и люди ногами немокрыми проведшим, и мучителя фараона, и воинство богоборное, во веки волнами нечестия брань потопившим: в последняя от Девы чистыя воплотившимся неизреченно, и целы печати чистоты сохранившим: омыти крещением древнюю нашу скверну благо изволившим, ею же мы преступлением осквернихомся…

– Педерастическая обезьяна! – кричал Вольский в ответ. – Разъёбанная псина! Сука, блядь, больно, больно, сука, блядь. Schwein! Scheißidiot! Du Arschloch, du Scheiße, verpiss dich! Geh zum Teufel! Fick dich!

– Заклинаю тя крестившимся во Иордане, и образ нам нетления в воде по благодати подавшим: его же ангелы и вся силы небесныя удивишася, воплощенна Бога смирившагося зряще: егда безначальный Отец, безначальное рождество сыновнее откры, и Святаго Духа схождение, троическое единство свидетельствова. Заклинаю тя оным, ветру запретившим, и бурю морскую укротившим, полк демонский отгнавшим, и зеницы очныя от утробы лишенныя, брением слепые прозрети соделавшим и древнее рода нашего создание обновившим, и немыя глаголати исправившим, струпы проказ очистившим, и мертвыя от гробов воскресившим, даже до погребения человеком беседовавшим, и аде восстанием пленившим, и все человечество необъято смертию устроившим.

Но Вольский ничего не видел и не слышал. Он крепко и долго спал. А когда проснулся, обнаружил, что лежит голый на кровати. За окном было темно. С кухни доносились голоса. Всё тело болело. Сильнее всего – глаз и зубы. Вольский слез с кровати, завернулся в одеяло и, шаркая, вышел на кухню. За столом сидели Саша и Прокопий. Они пили чай и тихо разговаривали.

– Господи, Коля! – сказала Саша.

– Как себя чувствуете?

– Больно, – ответил Вольский.

Голос из себя пришлось доставать.

– Больно, – вздохнул Прокопий. – Но пострадать надо. Как же без этого?!

– Коля, сядь, не стой в дверях.

Вольский доковылял до стола и сел. Увидев своё отражение в оконном стекле, он отшатнулся.

– Ну, ничего, ничего, заживёт, – сказал Прокопий. – Я изгнал демона. Больше он власти не имеет. Помучиться, правда, ещё придётся.

– Долго? – спросила Саша.

– Может, до самой смерти.

– Он вернётся? – спросила Саша шёпотом.

– Тут сложно сказать. Всё от вас зависит.

– И что же делать, если вернётся?

– Терпеть, быть сильным, оставаться человеком. Вы ведь так и делали, но где-то дали слабину, поддались и чуть не пропали.

– Помню, я был в дурдоме и там избил больного человека, – сказал Вольский. – А потом всё очень смутно. Ощущение, будто я в своём теле как пассажир в машине.

Прокопий допил чай и встал.

– Мне пора идти. Устал ужасно.

Саша пошла провожать его. Вольский тоже поднялся и прошаркал следом.

– А вы чем, кстати, занимаетесь? – спросил Прокопий, надевая ботинки.

– Официально я безработный. Но вообще я писатель.

– Пишете романы?

– В основном всякие статьи в интернет.

– То есть вы копирайтер?

– Да. Но скоро сяду писать роман.

– О чём?

– Ну, это будет история одной семьи, её судьба, показанная через судьбу страны в двадцатом и двадцать первом веке, – сказал Вольский застенчиво.

– Ясно, – поскучнел Прокопий. – Счастливо оставаться.

Саша закрыла за ним дверь.

– Коля, ты сейчас понимаешь, что происходит?

– Да. Я проснулся голый и сначала подумал, что нахожусь в психушке. Потом услышал голоса. А этот человек выгнал из меня демона.

– Правильно.

– А избила меня ты?

– Да, так было надо.

– Ладно.

– Пойдём ляжем. День был ужасно тяжёлый. Я сидела на кухне с самого утра и слушала вопли из комнаты. А ещё потом отмывала пол от крови, блевотины и кое-чего другого.

Вольский смущённо кашлянул.

– Надо было оставить, я бы убрал.

– Принц Альберт бы всё сожрал.

Когда легли, Саша погладила его по щеке и сказала:

– Спи, Коля. Всё прошло.

Она легла к стенке.

Вольский проспал до следующего вечера. Саша разбудила его, чтобы покормить. Она сварила суп. Аппетита не было, но Вольский съел полную тарелку.

– Мама очень волнуется за тебя, – сказала Саша. – Твоя.

– Я понял, – ответил он.

– Позвони ей завтра. Она была в истерике. Я с трудом успокоила.

– Я позвоню утром, – ответил Вольский.

После еды его сморило. Саша помогла лечь и укрыла одеялом.