Фашизм: идеология, политика

По Гегелю, всемирная история совершается в более высокой сфере, чем та, к которой приурочена моральность, чем та сфера, которую составляют образ мыслей частных лиц, совесть индивидуумов, их собственная воля и их образ действий. По отношению к сфере частных действий и частной жизни всемирно-историческая жизнь, согласно Гегелю, представляет настолько своеобразную и высшую область, что «всемирная история вообще могла бы совершенно отрешиться от того круга, к которому относятся моральность и так часто рассматривавшееся различие между моралью и политикой...»[250].

Именно эти идеи Гегеля фашистские теоретики рассматривают как доказательство освобождения им государства от всяких норм морали. В действительности, у Гегеля речь идет о другом — о подчинении узколичной, индивидуалистической позиции общегосударственной (и нравственной одновременно) точке зрения. Государство, как его понимав Гегель, отнюдь не предполагает отмены морали, достоинства и свободы человека. Государство, согласно Гегелю, есть осуществление свободы, «действительность конкретной свободы»[251]. Но конкретная свобода, по Гегелю, состоит в том, что личная единичность и ее особенные интересы получают свое полное развитие, пользуются признаками своего права самого по себе (в системе семьи и гражданском обществе) и в то же время частью переходят через себя самих в интерес всеобщего, частью сознательно и добровольно признают его. Здесь «ни всеобщее не имеет силы и не выполняется без особенного интереса, знания и воли, ни индивидуумы не живут исключительно лишь для особенного интереса в качестве частных лиц, а их воля вместе с тем действует во всеобщем и для всеобщего сознательно для последней цели»[252].

В государстве, полагает Гегель, обязанности личности по отношению к целому должны быть в единстве с ее неотъемлемым правом. По Гегелю, только в древнейших азиатских деспотиях у индивидуумов не было интимной стороны, никакого внутреннего содержания. В новейшее же время человек хочет, чтобы его уважали со стороны его внутреннего существа. В современном государстве то, чего оно требует как обязанности, есть непосредственно также и право индивидуальности, т. е. «в данном государстве обязательство индивидуума по отношению к государству есть вместе с тем и наличное бытие особенной свободы индивидуума; обязанность и право соединены в одном и том же отношении»[253].

Из этих разъяснений совершенно четко выявляется, что для Гегеля обязанности личности по отношению к государству, целому неразрывно связана с ее неотъемлемыми правами, свободой и достоинством. Государство в определенных случаях может поступиться интересами отдельных лиц, но вместе с тем в принципе оно обязано принимать во внимание интересы индивидуумов. Гегель высоко уважал личность человека; по его убеждению, человек обладает значением потому, что он человек, а не потому, что он иудей, католик, немец, итальянец и т. д.

Что касается морали, то Гегель отвергает не мораль как таковую, но узкое понимание морального долга. «Аморализм» государства означает, по Гегелю, отнюдь не оправдание для государственных деятелей всяких аморальных действий, но лишь протест Гегеля против такой оценки поступков государственных и исторических деятелей, которая судит об их деяниях не с точки зрения их государственных целей и значения, а с точки зрения абстрактной морали долга. По Гегелю же, более высоким является веление нравственного долга, в котором коренится истинная совесть, руководствующаяся тем, что действительно «в себе и для себя есть добро и долг».

Вместе с тем совершенно бесспорно, что фашистские авторы расистских измышлений о превосходстве немцев над другими народами вполне могли черпать в реакционных построениях Гегеля материал для пропаганды своих взглядов, как справедливо отмечал, например, М.Б. Митин[254]. Так, Гегель устанавливал три всемирно-исторических периода в развитии мировой истории. В восточном мире человек якобы еще не осознал, что свобода является его сущностью, поэтому здесь, по утверждению Гегеля, все рабы, один лишь деспот свободен. В античном мире (Древняя Греция и Рим) некоторые уже осознали, что свобода составляет их сущность, они-то и являются свободными, остальные же не осознают этого и поэтому остаются рабами. Лишь в германском мире, который, по мнению Гегеля, венчает историю, все сознают свою духовную сущность и поэтому здесь все свободны. Возвеличивая и восхваляя «германский мир», и в особенности немцев, Гегель одновременно неоднократно демонстрировал националистическое пренебрежение к другим народам, и более всего к славянским, доказывая, что «восточные народы» навсегда-де остановились в своем развитии и не имеют будущего. Мимо этих реакционных идей Гегеля фашизм, конечно, пройти не мог; они были взяты в идеологический арсенал гитлеризма.