Фашизм: реинкарнация. От генералов Гитлера до современных неонацистов и правых экстремистов

Кюссель часто посещал сквот скинхедов в Лихтенберге. Однако Инго Хассельбаху не нравилось постоянно получать от него указания. Грубое и властное поведение Кюсселя раздражало и некоторых местных нацистов. В штабе Хассельбаха появлялись и другие люди от Кюнена, однако никто из них не обладал, в прямом и переносном смысле, таким весом, как Кюссель. Мясистый австриец был главой уличной армии Кюнена и находился в числе непосредственных кандидатов на пост фюрера неонацистского подполья. Заражённый ВИЧ Кюнен знал, что жить ему осталось уже недолго. Но этим секретом он не делился ни с кем из своих политических соратников.

Однажды, уже ближе к вечеру, Кюссель заглянул в неонацистскую ночлежку в Восточном Берлине вместе с темноволосым, с гитлеровскими усиками, американцем. Вновь прибывший приветствовал всех присутствовавших нацистским приветствием. Звали его Герхард Рекс Лаук (Gerhard Rex Lauck), и он возглавлял в штате Небраска организацию, именовавшую себя NSDAP-AO («Национал–социалистическая немецкая рабочая партия — иностранный отдел»). Так называемый «Фюрер пояса ферм» («Пояс ферм» — центральные штаты Среднего Запада США, где сосредоточены основные сельскохозяйственные угодья страны. — Примеч. пёр.) с середины 1970‑х годов работал в тесном контакте с Кюненом. Большая часть нелегальных пропагандистских материалов неонацистов, распространявшихся в Германии, поставлялась именно этим нескладным американцем, говорившим по–английски с утрированным немецким акцентом. («Я думайт, что ефрей жил карашо в конзентрационный лагер, — шипел Лаук. — Этот ошипка мы не должны повторяйт».) К началу 1990‑х годов Лаук выпускал разжигавшую ненависть литературу более чем на десятке языков мира, включая французский, голландский, испанский, португальский, датский, шведский, венгерский, русский и, конечно, немецкий и английский. Будучи ключевой фигурой мирового неонацистского подполья, он также распространял компьютерные дискеты с инструкциями по изготовлению бомб и ведению террористических кампаний. Среди других поставлявшихся им продуктов были наклейки на автомобильные бамперы с изображением свастики и соответствующим лозунгом: «Мы вернулись»[563].

Германские неонацисты получали из–за океана и другую помощь. Заместитель Кюнена Гюнтер Рейнталер (Gunter Reinthaler) часто ездил в Южную Америку, где собирал пожертвования от состоятельных сторонников нацистов. Часть средств использовалась на закупку вооружений у остатков некогда могучей Советской армии, все ещё размещавшейся на территории Восточной Германии. За 300 марок на улицах Берлина можно было практически свободно купить автомат Калашникова, а деморализованные советские солдаты обменивали гранату на бутылку водки. Дополнительное оружие и взрывчатку неонацисты получали в ходе нападений на советские военные склады. Там хранились противотанковые гранатомёты, динамит, оружие с лазерным наведением и другие технически сложные системы. «Достать оружие — не проблема. И никогда не было проблемой», — хвастался Кюссель[564].

Одетое в камуфляж войско Кюсселя проводило боевую подготовку в лесу близ Вены. Там они изучали различные способы убийств. На практических занятиях использовались набитые соломой чучела, одетые, как заключённые концентрационных лагерей — в полосатую униформу с нашитыми звёздами Давида. Кюнен и его ближайшие соратники считали подобные учения необходимой подготовкой к дню «Д», когда неизбежный военный конфликт приведёт к созданию Четвёртого рейха.

Однако в военной подготовке участвовали не все пришедшие в организацию. Большинство «деточек», как называли самых молодых членов, присоединившись к неофашистам, практически ничего не знало ни о Гитлере, ни о нацизме. Кюнен специально предупреждал своих заместителей о необходимости воздерживаться от тяжеловесных подходов к индоктри- нации. Новичков следовало подводить к пониманию политических идей постепенно. На первом этапе обсуждавшиеся вопросы должны были сводиться исключительно к жалобам на то, как союзники продолжают угнетать Германию. Чтобы успокоить чувство вины и возбудить гнев, подросткам говорили, что Холокост — ложь. Однако на этой стадии идеология вообще не играла большой роли. Главное было дать молодым людям, страдающим от недостатка идентичности, возможность почувствовать себя частью общего целого, испытать дух товарищества.