Фашизм: реинкарнация. От генералов Гитлера до современных неонацистов и правых экстремистов

Внезапный разворот Фрая был очень характерен для весьма поверхностной лояльности, которую испытывали многие немецкие националисты по отношению к «Западу». В конце концов это была во многом искусственная структура, основанная на политическом разделении Европы и поддерживавшаяся экономической и военной мощью Соединённых Штатов. Германия и Россия, напротив, принадлежали к одной и той же географической общности — Евразии, и у них была длительная и сложная общая история. После падения Берлинской стены Германия стала крупнейшим торговым партнёром России, между военными двух стран также существовали прочные связи. Подобное развитие событий находилось под пристальным наблюдением разведывательных служб США, опасавшихся восстановления оси Берлин — Москва и пытавшихся задушить её в зародыше. Хотя о таком никогда не говорилось в открытую, это была одна из причин, по которой Вашингтон присоединился к Германии в тайной помощи наращиванию военной мощи Хорватии, невзирая на введённое ООН эмбарго на поставки оружия в эту страну. Вначале американские дипломаты раскритиковали признание Германией Хорватии. Сменив направление действий и приняв сторону Загреба, американские политики умиротворили Бонн, вызвали недовольство Москвы и спровоцировали напряжённость в отношениях Германии и России, и без того омрачавшихся шпионскими скандалами и иными проблемами[737].

Стремительный взлёт Жириновского на место самого популярного и раскрученного политика поставил перед американскими стратегами ряд новых вопросов. Фашистского буффона надо было принимать в расчёт не только потому, что он отражал широко распространённые в своей стране настроения, но также и в силу его несомненного влияния на Ельцина, который начал занимать все более конфронтационную позицию по отношению к НАТО и Соединённым Штатам. Вскоре Ельцин и его ближайшие помощники начали порой говорить на том же антизападном языке, которым ранее изъяснялись только Жириновский и другие русские ультранационалисты. Армейская разведка США предсказывала, что поворот Ельцина вправо послужит лишь для того, чтобы «легитимизировать некоторые доводы Жириновского и ещё более затруднить появление в стране либерального национализма[738] [739].

Поскольку социальная и экономическая ситуация в России продолжала ухудшаться, Ельцин решил разыграть расовую карту, чтобы поддержать свою популярность у населения. Он дал приказ провести масштабные облавы на «незарегистрированных лиц» в Москве и других городах, сосредоточив основное внимание на лицах нерусского происхождения. Этнический трал предназначался для выходцев из республик Кавказа — армян, азербайджанцев, грузин и чеченцев, которые воспринимались многими русскими как «чёрные». Милиция захватила и выслала на родину десятки тысяч смуглых уличных торговцев и их родственников. Создавалось впечатление, что это решение нашептал Ельцину сам Лимонов. Бывший эмигрант критиковал столицу России за «чрезмерное благодушие» и заражённость «гнилыми людьми и спекулянтами». «Москва — это больше не русский город, — усмехался Лимонов. — Его надо закрыть и долго поливать ДДТ». Жириновский сделал ещё один шаг, призвав депортировать всех этнических китайцев и японцев на российский Дальний Восток[740].

В 1994 году Ельцин бросил армию против Чечни — небольшого, населённого преимущественно мусульманами региона близ Каспийского моря. Ряд экстремистских лидеров, включая и Жириновского, поддержали этот шаг. Жириновский даже удостоился отдельной похвалы от министра обороны правительства Ельцина за его «выдающийся вклад в укрепление защиты Родины». Лимонов также одобрил вторжение в Чечню, заявив: «Мы не любим вас, господин президент, но мы с вами. Да здравствует война!» А главный неонацист России Баркашов предложил подчинить своих боевиков правительственным силам с тем, чтобы воевать с чеченскими сепаратистами[741].

Однако кровавая баня в Чечне, участие в которой осуждало большинство бывших союзников Ельцина из «демократического» лагеря, также внесла раскол и в «красно–коричневую» коалицию. Ключевые фигуры, связанные с «Фронтом национального спасения», также критиковали вторжение, встав в оппозицию Лимонову и Баркашову. Прошло немного времени, и руководитель «Национал–большевистского фронта» заявил, что порывает все связи с политическими предателями из ФНС, занявшими позиции «умеренных». К этому времени Лимонов уже успел раскритиковать и Жириновского, назвав его «оппортунистом» и «шарлатаном без реальных убеждений»[742].