Фашизм. Тоталитарное государство

2. «Словопрения, межпартийная борьба ведутся почти исключительно с чисто партийными целями. Если убрать сказанное в парламенте не по предмету, поставленному на обсуждение, каждый парламент выполнил бы всю свою работу меньше чем за 3 месяца, а сейчас ему и года не хватает» (112—205).

Вот то «новое», что предлагает взамен фашизм:

«Этой критикой фашистское учение о государстве закладывает основы своего парламентаризма. Сохраняется внешняя форма парламента: он и в дальнейшем будет носителем законодательной власти (!!!) и его членов будут выбирать всеобщим голосованием.

Однако ликвидируется принцип партийности при выборах. Они состоят из трех моментов: выдвижение кандидатов в депутаты, их утверждение и заполнение избирательных списков, голосование. Первые два момента имеют более важное значение, чем само голосование. Поэтому и государство должно участвовать в этом процессе и иметь решающую роль в составлении избирательных списков. Оно не может не интересоваться, кто же будет защищать его интересы» (112—205).

д) Выборы, приобретающие характер фарса

Выборы в фашистском государстве лишь одна из многих политических комедий. Логично было бы, чтобы в государствах такого типа вообще обходились без выборов, потому что успех фашистской партии абсолютно гарантирован. Она не может проиграть выборы никогда. После того как она построила структуру тоталитарного режима, она всегда набирает если не все 100 процентов голосов, то цифру весьма к ним близкую. Так, при плебисците о судьбе Саарской области в 1935 году 90 процентов населения проголосовало за присоединение ее к Германии (71—194); результаты плебисцита по вопросу об аншлюссе Австрии по официальным данным: 99,75 процента ответили «да» в Австрии и 99,08 процента ответили «да» в остальной части Германии (148—176). Однако в сравнении с «успехами» нацистской партии на выборах при демократической системе Веймарской республики эти 99 процентов выглядят весьма подозрительными. Общеизвестен факт, что до прихода к власти нацисты никогда не набирали более 37,3 процента голосов.

В ходе референдума 19 августа 1934 года, когда нацисты поставили на «всенародное голосование» вопрос о совмещении должностей президента и канцлера, немецкий народ тоже «единодушно» и «с большим воодушевлением» предоставил обе власти в руки Гитлера. О том, чего стоят 99-процентные результаты голосования, мы узнаем, например, из высказывания районного партийного руководителя участка Берлин-Бранденбург: «Кто 19 августа не примет участия в голосовании, является дезертиром и не может больше быть подданным Германской империи» (103—109).

Референдум в июле 1947 года в Испании по вопросу о целесообразности провозглашения монархии представлял собой тот же спектакль. Правительство получило свыше 80 процентов голосов в пользу монархии, то есть тот ответ, который оно желало получить.

Политические выборы в тоталитарном государстве сугубо формальны, ибо организованы таким образом, что правящая верхушка просто выбирает сама себя.

Фальсификация волеизъявления избирателей — самое простое и самое обыкновенное дело во время выборов. При подмене избирательных бюллетеней иногда случаются курьезы, когда число проголосовавших «за» превышает общее количество избирателей.

«Дальнейшим шагом по укреплению политического контроля нацистских заговорщиков, — читаем в материалах Нюрнбергского процесса, — было сведение выборов к чистой формальности, лишенной какого либо элемента свободы выборов. Выборы, в собственном смысле этого слова, не могли проводиться при нацистской системе» (84—580).

Документы, сохранившиеся после капитуляции фашистской Германии, показывают, как проходили выборы, что в действительности скрывалось за полным единодушием избирателей, как действовали те тайные силы террора, которые обычно считаются органами охраны порядка и спокойствия, как официальные организации превращались в орудие государственной власти, принуждающее своих членов голосовать. «Мы располагаем полным досье из крейса Эрфурт (Тюрингия), содержащим материалы в связи с плебисцитом 1937 года, — заявил английский обвинитель Д. Максуэлл-Файф на процессе в Нюрнберге. — Штутцпунктлейтеры должны были заранее сообщать о всех тех лицах в своем районе, по поводу которых они с уверенностью могут предположить, что те будут голосовать против. СД издала приказы, адресованные штутцпунктлейтерам и всем руководителям отделений службы безопасности. Руководители отделений на местах обязывались в наибольшей степени содействовать штутцпунктлейтерам» (89—563).