Фасциатус (Ястребиный орел и другие)

Потом я пронумерую видимые в округе вершины как ориентиры для описания перемещений птиц и одиннадцать часов буду наблюдать за семьей ястребиных ор­лов, включая еще не до конца оперившегося птенца, совершенно не осознающе­го собственной значимости, и его крикливых соседей - суетливую братию воробьев, гнездящихся под надежной защитой - между сухими ветками в толще орлиного гнез­да.

Разгляжу в деталях орленка, еще сохраняющего белый детский пух на голове и шее, с приметными черными пятнышка­ми впереди и позади глаз и рыжеватым пят­ном на груди; его желтый с черным кончиком клюв; темно–коричневые оперяю­щиеся крылья; еще куцый хвост и непомерно длинные когтистые лапы.

Понаблюдаю, как он, в перерывах между сном, подобно заводной игрушке, по два­дцать раз подряд упруго подпрыгивает на гнезде, размахивая в такт набирающими силу крыльями. В этом гнезде он - единственный наследник, ему одному до­стается вся родительская забота и все родительское внимание. Когда птенцов два (а в ис­ключительных случаях три), не все так идиллически. Старший, более крупный, как правило, первым получает корм (но зато младших мамаша нередко кормит потом дольше и внимательнее). У африканских фасциатусов старшие птенцы очень агрес­сивны к младшим, у евро­пейских и азиатских это почему-то менее заметно, даже когда птенцы голодные.

Посмотрю, как самка, принеся птенцу пищуху, потом ненадолго подсаживается на гнездо и кормит кусками этой добычи своего отпрыска. Все как в учебнике: насижива­ние (шесть недель), основная непосредственная забота о потомстве, пря­мое кормле­ние - все это на матери. Самец часто приносит добычу на гнездо, но сам редко кор­мит молодых (это наблю­далось лишь изредка у африканских птиц). Самка фасциату­са будет пестовать своего отпрыска дольше многих других птиц. Она будет кормить его из клюва в клюв до самого вылета, когда полностью оперенный орленок уже по­чти достигнет размера взрослых птиц. Да и после этого он, уже самостоятельно ле­тая по округе, несколько недель будет, проголодав­шись, прилетать в гнездо, чтобы мать его покормила.

Понаблюдаю за дневной родительской жизнью взрослых птиц. Увижу, как они подолгу неподвижно парят в потоке силь­ного горячего ветра, шевелящего у них отдельные перья. Как летают вдвоем вплотную к скалам, почти касаясь их концами крыльев, следуя своим излюбленным охотничьим маршрутам. Как присаживаются для отдыха недалеко друг от друга. Как пикируют на невидимую мне добычу, заме­ченную ими почти с километра. И как однажды самка зависнет в полете на од­ном ме­сте, трепеща крыльями, как пустельга, - для орлов это очень необычно.

Все же охотники они изумительные. Добывают все что угодно, используя самые разные приемы и маневры. Даже описа­но, как орел по земле бежал, догоняя домаш­нюю птицу (правильно, такая добыча не заслуживает пикирования в полете); во цирк, посмотреть бы, фасциатусы ведь ужасно длинноногие… Наблюдалось, что при пар­ной охоте одна из птиц выпуги­вает добычу, вторая атакует ее из скрытой засады, а потом оба делят добычу; неудивительно: между членами пары (обра­зуемой на всю жизнь) - полный контакт.

А как Зарудный пишет в 1903 году: «Однажды мне пришлось видеть, как ястреби­ный орел, погнавшись за зайцем и на­стигнув его у горного гребня, за которым лежа­ла страшная круча, схватил лапами, проволок несколько десятков шагов и сбросил в пропасть…» У–у!

Буду, затаив дыхание, следить за тем, как орлы набирают порой над гнездом не­мыслимую высоту, превращаясь в абсо­лютно невидимые невооруженным глазом и еле заметные даже в бинокль точки. Как в этом поднебесье самец раз за разом взле­тает по дуге вверх, застывает на долю секунды неподвижно, почти вставая верти­кально на хвост, а потом стре­мительно «ныряет» вниз, сложив крылья, в пикирую­щем демонстрационном полете, заявляя свои права на гнездовую тер­риторию, на жизнь и на это небо вокруг.

Удивлюсь тому, как самец, летая недалеко от гнезда, пару раз прокричит не своим обычным раскатистым клекотом, а неожиданно сдержанным, каким-то грустным кри­ком, которого я до этого никогда не слышал: «Каа–лии, каа–лии…» - словно сооб­щая кому-то что-то интимное, не предназначенное для постороннего уха.

Опишу, как они снисходительно игнорируют атаки смехотворно маленькой, истош­но кричащей пустельги, бесстрашно пикирующей на них поблизости от своего гнезда на соседнем обрыве.

Как конфликтуют сами с вторгающимися на их территорию конкурентами, безжа­лостно гоняя даже таких солидных птиц, как более крупный, но не столь ловкий в по­лете беркут, вынужденный даже постыдно присесть на камни, вжимая голову в плечи от уверенных атак хозяев территории.

Буду отличать в этой паре самца от самки не только по поведению (самец всегда ведет себя как истинный джентльмен, галантно и неотступно сопровождая в полете самку), но и по окраске (она не такая контрастная, сочная и нарядная, как у поистин­нее великолепной самки, которая явно старше), а также по отсутствующему у него в правом крыле маховому перу. Сфотографирую все, что удастся.