Фасциатус (Ястребиный орел и другие)

…Чув­ствую, что гла­за мои сме­ются от удо­вольствия, что лицо складывае­тся в улыб­ку и что вид мой для постороннего наблю­дателя… становится совсем глупым.

(Н. Л. Зарудн­ый, 1901)

Вспоминая это удивительное гнездо, я наблюдал стервятников, сидящих в расще­лине и, как мне казалось, нежно смот­рящих друг на друга, как вдруг…

Вдруг…

Вдруг!!

После недель, проведенных в Москве за анализом карт, трудно поверить, что это наяву, но я действительно вижу в воз­духе у скал Казан–Гау пару…

Да–да.

Пару ястребиных орлов…

Не стоит недооценивать этого факта и этого момента. Я аж зубами скрипнул. По­явившиеся в поле зрения фасциатусы произвели на меня впечатление разорвавшей­ся бомбы и манны небесной одновременно… И разлилось внутри желанное тепло: «Ведь я же знал!.. Знал!»

Постарайтесь понять ситуацию: с самого начала это была затея с практически ну­левым шансом на успех. Во–первых, потому что речь идет о ястребином орле, ред­кость которого трудно переоценить. Во–вторых, потому что я вырвался в тот сезон из Москвы на три недели, которые позже, в силу обстоятельств, сократились до двух. В–третьих, Ямой живот. При таком раскладе заключительная двухдневная поездка на Чандыр выглядела просто агонией…

И вот я сижу и вижу их. Причем вижу не случайно, а специально разыскивая и найдя; выбрав точку в огромном регионе и увидев их именно у этой скалы… Сначала самца в расцвете сил, великолепной насыщенной окраски, а потом и подлетев­шую к нему самку. При этом орлы не просто ведут себя как дома ― они держатся подчерк­нуто по–хозяйски.

Самец активно демонстрирует, периодически взлетая «качелями» вверх, склады­вая в полете крылья и пикируя вниз, раз за разом повторяя демонстрационные став­ки. Потом он усаживается на скалу на самом верху и посматривает вокруг, величес­твенно поворачивая голову. Самка, парящая поблизости с набитым после удачной охоты зобом, подсаживается к самцу, но быстро слетает вдоль стенки в противопо­ложном от меня направлении. Самец неотступно следует за ней. Обе птицы взрос­лые, контрастной насыщенной окраски, но самец явно чуть старше; самка, как и по­ложено, немного крупнее.

Подхватив саквояж и забыв про тяжкий недуг, я вприпрыжку несусь по камням на другое место, чтобы не потерять птиц из виду. То, что я вижу, заставляет меня вну­тренне возликовать ― гнездо! Свершилось!

Сам понимаю, что несолидно, но вынужден признаться, что на бегу у меня даже слезы брызнули коротко на какое‑то мгновение: все- таки сильная встряска плюс об­щее физическое состояние; совсем из- за этого живота нервы никуда…

И ведь это не просто встреча, что само по себе было бы удачей, а сознательно вы­численная гнездовая территория с гнездом! Обе птицы крутятся около него, самка присаживается на скалы в нескольких метрах от постройки из сухих веток, разгля­деть которую полностью я снизу не могу. Надо лезть…

В иных обстоятельствах я никогда не пошел бы на штурм этого гнезда в лоб. Преж­де всего ― чтобы не беспокоить птиц. Но в данном случае такое беспардонное втор­жение простительно.

Я проверяю на себе аппаратуру, застегиваю все карманы и начинаю подъем на­верх…

ПТИЧЬЕ МОЛОКО

Мо­локо пти­цы–пери пья­нит и весел­ит, и вся­кий, отведавш­ий его, тут же принимаетс­я пля­сать и лицедейс­твовать. Од­нако же найти путь к той пти­це куда труднее, чем до­браться до пустын­и Хувайда…

(Хорас­анская сказка)

«13 июля. Дорогой Васюша!

Ты любишь есть торт «Птичье молоко»? Любишь, любишь. А знаешь, почему он так называется? Потому что такое на­звание ― это символ чего‑то несбыточного, не­виданного, того, чего на самом деле не бывает. Люди ведь часто стремятся раздо­быть или отыскать что‑нибудь такое, чего нет на белом свете. Вот и придумали ― «птичье молоко»: ведь птицы своих птенцов молоком никогда не кормят. Кроме голу­бей. И вот я недавно видел, как одна очень красивая птичка ― малая горлица (она действительно маленькая и живет здесь у меня в Туркмении в поселках вместо тол­стых мо­сковских голубей) кормила этим «молоком» своих птенцов. Самое интерес­ное ― это то, как ее дети выпрашивали себе поесть.

Уже подросших птенцов–попрошаек было четверо, и они окружили свою маму на земле со всех сторон. Но просто так она их не кормила, а кормила только тогда, когда птенец делал специальный секретный жест (ты ведь уже знаешь, что в каждой семье есть свои маленькие секреты? Помнишь наш секретный звонок в дверь и наш условный свист?)