Фата из дождя

Анна недавно рассталась с мужем. Она жила одна. Она хотела бы начать жизнь заново, но ей что-то мешало. В конце концов она смирилась с мыслью, что счастье ей недоступно. Однажды она решила позвонить своей подруге, но ошиблась номером и... состоялся странный, долгий разговор с незнакомым человеком. В конце концов у нее вошло в привычку каждый вечер говорить с ним. Чужому удобнее излить свою душу – ты его не знаешь, он тебя тоже, вы ничем не обязаны друг другу... Его звали Самсон. Поначалу он болтал с Анной от скуки, движимый обычным мужским любопытством, потому что голос в телефонной трубке звучал нежно и интригующе... Но скоро он уже не мог без этих ежевечерних бесед. Он был сильным, успешным мужчиной – в его жизни не было неудач. Он просил о встрече – она отказывала, потому что ей было удобнее воспринимать его как незнакомца...

Ему удалось узнать, где живет Анна. Он увидел ее – она оказалась красивой женщиной. В общем, он тоже понравился ей... но роман их стал развиваться в странном направлении, стоило только им перенести свои отношения в реальность.

Оказывается, она врала ему – в ее настоящей жизни все было по-другому. Темные делишки ее бывшего мужа, подозрительные друзья, странные совпадения... Самсон понимает, что серьезные отношения с Анной опасны, но уже не может остановиться...

* * *

Валя очень лихо закрутила сюжет – и любовная история превратилась у нее в настоящее приключение. Любовь-поединок – с неожиданной, ошеломляющей, яркой концовкой. То есть это Вале казалось, что с неожиданной и яркой, а вот Юлий Платонович в пух и прах разругал и концовку.

– И вообще, – капризно произнес он, вытирая слезящиеся глаза тем же платком, – есть известная мудрость: если можешь не писать – не пиши!

– Я слышала об этом, – сказала Валя. – Значит, Юлий Платонович, вы считаете меня совершенно бесперспективной?..

– Резать надо сразу... – пробормотал Истомин, глядя вниз, на свои башмаки. – Да, Валюша, хотите обижайтесь на меня за резкие слова, но я человек прямой и честный, поэтому и скажу: вам этим делом заниматься не стоит.

– Что же, ни в одном издательстве меня не возьмут?

– И не мечтайте... – взмахнул он платком. – Сидите себе дома, занимайтесь домашним хозяйством.

«Откуда он знает? – равнодушно подумала Валя. – Впрочем, это очевидно – таким, как я, ничего, кроме домашнего хозяйства, и не остается...»

– Спасибо, Юлий Платонович, – она взяла свою папку и поднялась из-за стола.

– Так вы не обиделись? – подозрительно спросил мэтр. – А то, знаете ли, если вы начнете на меня жаловаться Леонарде Яковлевне...

– Господи, да за что? – удивленно воскликнула Валя. – Пожалуйста, не думайте, что я буду мстить вам за вашу прямоту! В конце концов, я ожидала такого ответа...

Она солгала.

На самом деле она не ожидала, что Истомин разгромит ее рукопись в пух и прах. Столь жестоко он не громил даже самых бездарных из своих студийцев.

Она не переживала. Чего переживать, если выяснилось, что таланта у нее нет... Зато у нее есть Илья! Человек, который спас ее, который стал ее утешением. Ваня – теперь она знала точно – окончательно ушел из ее жизни, из ее памяти, был выпит до дна. Выплаканы последние слезы. Только Илья. Круг замкнулся...

* * *

Четырнадцатого апреля Станислав Сокольский отмечал свой сорок пятый день рождения. Гостей ожидали в одном из центральных ресторанов, где под банкет был снят целый этаж, поскольку пригласить пришлось множество нужных людей, деловых партнеров, ближайших родственников и друзей, в том числе и друзей жены.

Сокольские стояли на лестнице, у входа в зал, и самолично встречали гостей – так полагалось. Стас был бледный, в роскошном итальянском костюме, злой и безукоризненно вежливый.