Фата-Моргана №3

Маргарет провела рукой по второй половине постели, где должен, лежать Хэнк, похлопала ладонью по пустой подушке и, уже совсем проснувшись, задумалась почему эта старая привычка осталась до сих пор. Чтобы сохранить свое собственное тело, она попыталась свернуться клубком, как кот, но не смогла этого сделать, поэтому выбралась из кровати с приятным чувством своей увеличивающейся массы.

Она действовала с привычным автоматизмом. Проходя через небольшую кухоньку, нажала кнопку, чтобы началось приготовление завтрака — врач советовал есть на завтрак сколько сможет, — и оторвала от копировалки газету. Старательно сложила длинную ленту бумаги так, чтобы оставить на самом верху «Новости страны», и поставила на полочку в ванной, чтобы проглядеть, пока чистит зубы.

Никаких несчастных случаев, никаких попаданий. Во всяком случае таких, о которых сообщают официально. Ну-ну, Мэгги, нечего волноваться. Никаких несчастных случаев, никаких попаданий. Честное слово газеты.

Три чистых удара гонга из кухни сообщили, что завтрак готов. Безуспешно пытаясь разбудить плохой утренний аппетит, она накрыла стол яркой салфеткой и поставила веселую, разноцветную посуду. Потом, когда делать стало нечего, пошла за почтой — чтобы дополнить удовольствие, она растягивала ожидание, — поскольку сегодня наверняка будет письмо.

Было, и не одно. Два счета и несколько слов от взволнованной матери:

«Дорогая! Почему ты не написала этого раньше? Конечно, я очень рада; знаю, что ужасно напоминать о таких вещах, но ты уверена, что врач не ошибся? Все эти годы Хэнк возился с ураном, торием или как там это называется; я знаю, что, по твоим словам, он проектировщик, а не технический работник и не имеет дела с тем, что может оказаться опасным, но ведь он занимался этим прежде, в Оак Ридж. Тебе не кажется… Конечно, я старая и глупая женщина, но не хотела бы тебя волновать. Ты знаешь об этом гораздо больше меня, и я уверена, что твой врач не ошибается. Он НАВЕРНЯКА знает…»

Маргарет скривилась над превосходным кофе и поймала себя на том, что открывает газету на медицинских новостях.

Перестань, Мэгги! Рентгенолог сказал, что, в своей работе Хэнк не подвергался облучению. А та разбомбленная территория, через которую мы проезжали… Нет, нет. Да перестань же! Почитай лучше светскую хронику или кулинарные рецепты.

Известный генетик писал в медицинском разделе, что на основании исследований пятимесячного плода можно с полной уверенностью сказать, будет ли ребенок нормальным, или хотя бы определить, вызовет ли мутация какие-то отклонения. Во всяком случае худшие случаи можно предупредить. Разумеется, меньшие мутационные изменения, вроде искажения лица или неправильного строения мозга, обнаружить невозможно. В последнее время отмечались случаи нормальных плодов с атрофией конечностей, которые не развивались дальше седьмого или восьмого месяца. В заключение врач еще раз повторял, что худшие случаи можно предсказать и предупредить.

«Предсказать и предупредить». Мы предсказывали это: Хэнк и все они. Однако не предупредили. Мы могли не допустить этого в сорок шестом и седьмом, а теперь…

Маргарет решила не завтракать. Уже десять лет ей хватало по утрам одного кофе, хватит и сегодня. Она расправила массу складочек на платье, которое, по уверениям продавщицы, было удобнейшей одеждой на эти несколько последних месяцев. С чувством полного удовлетворения, забыв о письме и газете, она поняла вдруг, что конец близок. Уже скоро.

Ранним утром город всегда приводил ее в какое-то особенное возбуждение. Ночью прошел дождь, и тротуары, обычно покрытые пылью, блестели от влаги. Для женщины, воспитанной в городе и привыкшей к едкому дыму заводов, воздух был особенно свеж.

Она прошла шесть кварталов, отделявших ее от места работы, глядя по пути на гаснущие огни в дешевых ночных барах, стеклянные стены которых уже отражали солнечные лучи, и по-прежнему горящие лампы в мрачных помещениях табачных магазинов и прачечных.

Контора располагалась в новом правительственном здании. Стоя в ползущем вверх лифте, Мэгги, как обычно, почувствовала себя булкой в старомодной машинке для тостов. На тринадцатом этаже она освободилась от воздушно-пенного амортизатора и уселась за последний из длинного ряда одинаковых столов.