Fata Morgana

Блеснул и мне в трущобах жизни свет…
Все позади: и своды подземелья,
И узкий ход, и ветер вдоль ущелья.
Лишь на губах осталась горечь лет.

Кто не дерзал, и немощен, и слаб,

Кто, богомолец, шел на богомолья, —
Тот будет чужд безумству своеволья:
Загадку жизни разрешит не раб!

Здесь, в городах, где стережет напасть,

Где мы, как пчелы, труженики улья,
Где смерти зев раскрыт, как пасть акулья —
Не можем мы на след ее напасть.

Но тайну эту я дерзну найти!

В далекий край, к обителям обилья
Пойду за ней — туда. Где нет насилья,
Где ко всему открыты все пути.

Успею ли? Свершу ли подвиг свой?

Наш косный мир спасу ль от безначалья?
В закатный час морскую вижу даль я
И небеса в огне над головой…

Душа скорбит… Еще горит заря…

И тяжело оперся на костыль я:
В просторах неба даст ли дух мне крылья?
Таимое откроют ли моря?

«Угомонилась жизнь! И замерли вдали…»

Угомонилась жизнь! И замерли вдали
Веселые слова и отголоски смеха…
Друзья ушли искать в чужих краях успеха,
И скрылись без следа во мгле их корабли.

А я… Я здесь еще. Живу на старой яхте…

И, если в сумерках ползет туман с земли,
Мне чудится, что я стою один на вахте.

Примета*

Был вечер после новолунья.
Мы шли, и с правой стороны —
Нам ворожит Судьба-Колдунья —
Был чуть намечен серп Луны.

И ты сказала: — «Есть примета:

Чтоб все сбылось, скорее тронь
Свое кольцо!» И цепь браслета
Я тронул, сжав твою ладонь.

Желанье было так несложно;

И нужен был лишь твой ответ,
Чтоб сердце видело, что можно
Поверить в колдовство примет.

Я знал: мы лунных чар не минем!

Над нами, в синей высоте,
Был древний герб Земли на синем
Прагеральдическом щите.

Капеллан (Баллада)