Фатальный абонент

Верка быстро нагнулась и, подхватив ладошкой грязную воду, плеснула в меня. Прижала сумку к груди, косясь по сторонам.

Я подумал, что совсем не похож на того Бонивура, героя фильма, о котором она говорила…

— Я его накормлю! — выступила вперед Сидорова. Быстро подбежала, захватила гущу со дна лужи, бросила мне в лицо. Загоготала: — Вот как я тебя люблю!

Все вокруг потонуло в смраде и вони. Жижа залепила мне глаза. На зубах скрипел песок. Ещё кто-то бросил, но не попал. Затем снова и снова. Брызги летели на одежду и в стороны. Следующая порция грязи угодила в голову и шею, забила ухо. Я провел рукавом по лицу, но это не помогло, открыть глаза не решался. Ощутил во рту жидкую гниль, перемешанную со слюной. Пытался выплюнуть. Но она прилипла к деснам, повисла на губах. Стала стекать вниз.

«Будь умницей, — шептала мама, — будь умницей…».

Я ничего не мог сделать. Покорно ожидал новых издевательств. Бессильно опустился на локти, закрыл лицо руками и заплакал. Так горько и безнадежно, словно никогда не смогу выбраться из этой лужи. Она станет моим домом, моей душой и телом. Только она всегда будет окружать меня вместо друзей, близких и родных. Одиночество — вот мой удел. И где-то глубоко в душе пульсировала загнанная, возмущенная мысль: «Ведь я не такой, я совсем не такой!»

Вокруг стоял хохот…

На звонок, как обычно, открыл Лёшик.

— Какой ты грязный! — удивился он, улыбнулся. — Ты упал в лужу?

— Заткнись, дебил! — я не хотел никого слышать. Изуродованное лицо мальчика показалось мне моим собственным отражением. Все виделось лживым и гадким.

— Зачем ты ругаешься? — удивился Лёшик. — Ведь ты хороший! Я знаю, что ты хороший! Давай играть в железную дорогу!

— Я хороший? Я? Я такой же мерзкий, как все они! — шагнул в комнату и пнул вагончик, стоящий на запасном пути. Тот улетел под шкаф. Наступил на паровоз, услышал жалобный пластмассовый скрип. Из-под ступни выскочили колесики. Я поскользнулся и грохнулся прямо на полотно железной дороги. Рельсы разлетелись в стороны, хрустнули семафоры.

Лёшик заревел, закрыл ладошками лицо.

Оттолкнув его в сторону, я прошёл в ванную комнату. Встал под горячий душ. Стал раздеваться, бросая под ноги снятую одежду. С ненавистью утаптывал. Затем долго стоял, обтекаемый согревающим теплом воды. Мне так его не хватало! Просто тепла. Дрожь не проходила. Пытался думать. В душе была пустота. Ни ненависти, ни обиды, ни ожиданий. Только мое глухое одиночество.

Как мог прополоскал вещи и развесил тут же на веревках. Выйдя из ванной, протер пол там, где ранее наследил. В портфеле все намокло. Что с этим делать?

Мгновенная жалость неожиданно сменилась восторгом. Открыл окно и с размаху бросил его на улицу. В полете он раскрылся, освобождая тетрадки и учебники. Порыв ветра подхватил их, разбрасывая веером, перелистывая страницы.

Я понял, что больше не пойду в школу. В эту школу. А значит и в этом городе и в стране! Все! Это было так просто. Не видеть своих мучителей. Безразличных учителей. Ненавистного Пса и его пособника Муху. Не видеть Сидорову и даже Верку, к которой я уже ничего не чувствовал. Я уже ни к кому ничего не чувствовал. Все они остались в прошлой жизни, в прошлой. Которую я забуду как страшный сон. С ее стаями волков и псов! С безумными охотниками и кровью! С китайцами-проводниками и дождливой Москвой:

— Кто никогда не бывал в нашем городе светлом…

Да, я никогда не бывал в светлом городе Москве. Это всё сон, это всё сон!

Я упал на диван. Обхватил голову руками, уткнулся лицом в подушку.

Лёшик лазил по углам комнаты, собирая детали дороги. Потом осторожно сел рядом со мной и стал гладить меня по волосам. Я подумал о матери.

Мама, мамочка, мамуля…

И вскоре уснул.

Глава 16. Конец рыжего Пса

Накануне мне снова снился отец. Я бежал к нему на помощь. Не ведая, что именно он будет меня спасать часом позже.

Из больницы без предупреждения направился к Лизе. Я уже не пытался скрыть от себя, что она мне нравится. Недолгая разлука заставила почувствовать привязанность. Набрав в домофоне номер квартиры, услышал раздраженные голоса. Сообщили — у них прорвало трубу. Я немедленно поспешил на помощь.

Баба Зина встретила меня как родного — ей надо было к врачу, а водопроводчик запаздывал.

— Ну вот! — с облегчением обрадовалась она. — Вдвоем вы справитесь и без меня.

Не дав переобуться, провела меня прямо на кухню. Сама поковыляла к выходу.

Мне повезло. Это была не труба, а всего лишь прокладка в кране. Необходимые для ремонта инструменты — в небольшом чемоданчике, здесь же.

Я перекрыл в туалете воду — так делал отец. Подумал, что навыки передаются по наследству. Не хватает пачки «беломора». Вернулся на кухню и стал откручивать кран. Лиза массировала очередного клиента. Из комнаты доносилось «Эльдорадио». Навевало добрые воспоминания и не менее перспективные надежды.

Алиса крутилась рядом со мной, из кухни не уходила. Казалась маленьким любопытным котенком, сующимся во все уголки. Старалась привлечь мое внимание. Стреляла глазками, кокетничала: