Фатальный абонент

— Коенка у меня узе сеодня болеля. Ну, отвалися навельно.

— Ничего, пройдет, — увещевал я. Улыбнулся, меняя гаечный ключ.

— Мама гоит надо зюбки чисить! — пыталась заглянуть мне в лицо, чтобы показать оскал маленького ротика. Тыкала в него указательным пальчиком. — Зюбки, как зюбки, но гьязные. Вон точечки гьязные. Посмои! Сахайок белий, а зюбки чёльные. Ты тё деись?

— Чиню кран, чтобы водичка была.

— Де тоя мама и папа?

Понял вопрос не сразу. Когда дошло, почувствовал, что он застал меня врасплох. Быть может, поэтому сказанное неопознанным успело проникнуть глубоко в душу. Растеребило. Вспомнилась палатка под Москвой. Дождь. Влажное тяжёлое одеяло. Мама…

Я промолчал.

Вошла Лиза. Закончила работу. Хотела сбегать в магазин.

Обратилась к внучке:

— Ты посидишь с дядей Сашей?

Подбородок Алисы внезапно задрожал, личико задергалось, губки вытянулись. По лицу потекли слезы. Вскочила. Голосок стал писклявый:

— Баба, не ухоти. Не хо-чу! Не хо-чу! Не хо-чу! — задрыгала ножками, замахала расслабленными ладошками, точно обожглась.

Я остолбенел — думал, невзначай, обидел.

— Что случилось, милая? — Лиза, недоумевая, присела на корточки, обняла малышку. Удивленно посмотрела на меня.

Стало неловко. Почувствовал смущение, неосознанную, неведомую мне пока вину, о которой не подозревал.

Алиса стенала сквозь слезы:

— Не хо-чу, не хо-чу! Папа уехал аботу — его неть! — развела руки в сторону, — мама уся маазин — ее неть! Говоии: газки закою — она пидет! Я газки закываю, закываю, закываю… а ее неть! Де мая мама? Де папа? А — а-а…

Захныкала навзрыд.

Внезапно переживания девочки задели душу. Взбудоражили. Снова вернули к ее вопросу о моих родителях. Получалось, что мы с ней похожи. Без папы и мамы. Одинаково покинуты, обездолены, беззащитны… В глазах защипало.

— Ну, что ты, милая, — Лиза взяла девочку на руки. Не сдержалась. Накатились слёзы. Потекли. Бабушка с внучкой показались мне подружками, горюющими о чем-то одном, общем, своем бабском. Хотелось присоединиться.

Алиса вытерла кулачками глаза. Погладила Лизу по голове:

— Баба, ты ачем пачеш? Дедуська боеет? Сё мочиит и мочиит. Он живой?

— Живой, лапочка, живой. Скоро выздоровеет. Будет с тобой играть…

— Хочу посмотеть дедуську, — Алиса оживилась. Глазки заблестели. Наклонилась, заболтала ножками, желая, чтобы ее опустили.

— Дедушка отдыхает, не надо его беспокоить.

Я закончил работу, убрал инструменты, вымыл руки.

Заметил, что в квартире случилась перестановка. Детская кроватка стояла в углу. Всюду — игрушки. Лиза перехватила мой удивленный взгляд:

— Забрала мужа из больницы. В комнате Алисы устроила. Врачи сказали — ничем больше помочь не могут. Будет приходить медсестра, делать уколы, заниматься, — добавила шёпотом, — сейчас внучку уложу — побудь с ней!

Услышанное окунуло меня в кипяток. Перехватило дыхание. Он здесь! Рядом за дверью! Ненавистный рыжий Пёс! Сейчас я останусь с ним один на один. Буду охранять его покой. Не в силах ничего сказать от обрушившихся эмоций, я кивнул.

Алиса не сопротивлялась. Наверно устала за день, наплакалась. Легла в кроватку на бочок, положила ладошки под щечку. Закрыла глаза. Лиза пару раз качнула и показала знаками, что уходит. Я вышел за ней в коридор. Спросил на ухо:

— А если больной что захочет? Начнет просить или…

— Он ничего не захочет, — прервала Лиза. Поджала губы. Глаза потемнели как раньше. Напряглась, — он обездвижен. Звуков не издает… Но слышит, видит и понимает…

Я кивнул. Она показала мне ключ — мол, звонить не будет.

Дверь закрылась. Щелкнул ригель.

Я вернулся к кроватке — Алиса лежала, закрыв глаза. Неожиданно встрепенулась и посмотрела на меня:

— Ти не удёс?

Я покачал головой и протянул руку, чтобы погладить по головке. Но девочка ухватилась за ладонь и жалобно пропищала:

— Хотю к тибе!

Прижала мою ладонь к щеке. Зажмурила глазки.

Пришлось взять ее на руки. Движения ребенка были вялы. В теле ощущалась дремота. Я присел на диван. Стал качать.

— Де тоя мама? — снова спросила она в полудрёме, уже не ожидая ответа.

Мы были вдвоем, и никто не мог прийти мне на помощь, как в прошлый раз. Я подумал, что эта маленькая девочка неосознанно заставляет меня отвечать самому себе. Головка Алисы едва раскачивалась, но взгляд был мутен.

— Моя мама дома, — ответил я мысленно. Подумал — чего проще? Конечно, она дома. Готовит еду или гладит белье, складывает его в шкаф, перестилает постель. Как и раньше стирает в ванной: дыр-дыр, дыр-дыр, дыр-дыр…

Посмотрел в зашторенное окно. Почувствовал, как Алиса обняла меня за шею, стала елозить пальчиками. Пыталась намотать мои волосы, но те были слишком коротки. Не меняя позы, я скосил взгляд. Веки — прикрыты, едва дрожат. А через некоторое время вовсе сомкнулись. Осторожно положил ее в кроватку и снова сел на диван. В душе что-то двигалось, бурлило, переворачивалось. Я никак не мог успокоиться. Понять — что же происходит. Почему воспоминания о прошлом все чаще беспокоят меня, теребят, сбивают с пути…

Подошёл к двери в детскую комнату. Тишина.

Странное чувство наполнило меня. Словно я стою перед своим прошлым, готов заглянуть, что-то исправить.