Фацетии

Однажды мать спросила у дочери, как с ней обращается зять, какими супружескими ласками он ее радует по ночам. Дочь ответила: «Никакими! Трогает меня, и все!»[252] Тогда мать сказала: «Если он тебя опять станет так трогать, ты кричи „Myon" (этот звук издают кошки). Когда он спросит: ,,Чего тебе, кошечка?", ты скажи: „ein flaischlin in main tetzlin" (мне нужно мясца в мою лапку)[253]. Тогда он поймет, чего ты хочешь». На следующую ночь, когда супруг обошелся с нею так, как всегда, она последовала совету матери. Когда он понял, чего ей хочется, он приступил к выполнению своего долга и оказался молодцом. В конце концов муж обессилел и устал от непомерных желаний жены и стал сдавать в этих баталиях, а она все чаще кричала «мяу». Так как она чаще частого, сверх всякой меры твердила «мяу», то муж купил пучок овощей и положил их тайком под кровать. Когда жена по своему обыкновению замяукала, он вытащил их, говоря: «Fris ouch kraut mitunder», т. е. «Ешь-ка ты порой и овощи!» (Показав, что он не мог все время кормить ее мясом).

Писано в Лейпциге в июне пятого дня 1508 года.

136. О ТОМ, КТО НЕ ХОТЕЛ ПРИЗНАТЬ РЕБЕНКА СВОИМ

Один человек, когда его жена родила ребенка на тринадцатой неделе после замужества, отказался сперва признать его своим. Наконец, священник и пономарь уговорили его, что надо считать также и ночи, тогда все прекрасно совпадет с необходимым сроком. Когда же его мать с упреками потребовала, чтобы он отдал ребенка настоящему отцу, он ответил: «Не поверить нашему священнику, человеку беспорочному?! Он сказал, что, по мнению ученых, при беременности ночи тоже надо считать, так что я теперь уже не сомневаюсь. Особенно сейчас, в зимнее время, когда ночи гораздо длиннее, чем дни! И, наконец, слушай, мать, какой я умный: по длине ночей я заключил, что сверх положенного еще остается время — так что исключается какой бы то ни было обман».

137. О ЛЖИ ОДНОГО БРАТА-ПРОПОВЕДНИКА

В другом месте я уже писал, что невежество некоторых проповедников не очень-то полезно для церкви, а напротив, ей вредит. Несмотря на то, что у них есть надежное Священное писание, они прибегают к бабьим сказкам, которые называют «примерами». Ими они вызывают немалое смущение у простых людей, потому что своими «примерами» они именем божиим утверждают лживое и невероятное, а люди этого не заслужили при всем своем великом невежестве и суетности. Поэтому я и расскажу вот что:

Я прекрасно знаю одного нищенствующего монаха, который так проповедовал неученому люду: «Верные христиане, чтоб вы смогли понять неисчерпаемую радость вечного блаженства, я приведу вам такой правдивый пример, который касается одного из наших преднов. Однажды весной он шел по цветущему лесу и услыхал, как сладко поет пташка. Пленившись ее нежным пением, он присел и немного послушал. Он думал, что прошел едва лишь только час, а оказалось, что он слушал пятьсот лет. Когда он вернулся к братии, в свой монастырь, то его никто не узнал, а он узнал всех. Удивленный этим, он сказал, обращаясь к каждому: «Дражайшие собратья, почему же вы меня не узнаёте?» «Цд этой истории,— сказал проповедник,— вы можете понять, сколь велика радость небесная и как она не ограничивается никаким временем, если для нашего монаха пташка столько времени превратила в один час».

Какая это чепуха! Невежественный монах не видел, насколько невероятно, чтоб все братья жили дольше человеческой жизни, ведь даже весь его орден не существует столько времени!

138. О ТРЕХ БАВАРЦАХ

Три баварца отправились вместе за границу, чтобы изучить чужеземные обычаи. Придя в Нижнюю Германию, где люди говорят бегло, отрывисто и очень быстро произносят слова, так что в Верхней Германии их едва понимают, они подошли к какому-то городу. Чтобы устроить ночлег и заказать хороший завтрак, они послали вперед того, кто утверждал, что он знаток этого непривычного языка. Когда он пришел в город и заговорил с трактирщиком на своем тягучем грубом и суровом языке, трактирщик ничего не понял. Поэтому, указывая пальцами на зубы, тот показал, что хочет есть. Трактирщик, думая, что баварец страдает от зубной боли, велел отвести его скорее к зубному врачу. Когда он и там продолжал показывать на зубы, врач по совету трактирщика вырвал у него с корнем два зуба. Разгневанный и опечаленный, баварец убежал из города и, придя к своим спутникам, сказал: «Братья дорогие, честное слово, не советую я вам заходить в этот город, потому что, как только вы попросите поесть, у вас вырвут все зубы. У меня, видите, из-за этого нет двух, а если б я не был искушен в их языке и не так хорошо владел им, то вернулся бы к вам вовсе без зубов». Эти добрые люди, вняв его глупому совету, повернули обратно и, умирая от голода, поспешили отправиться в свою Баварию.

139 О ТОМ, КТО КУПИЛ МНОГО КОЛЫБЕЛЕК