Фацеции

стал гуманистом. Луиджи Марсильи умер (1394 г.) до его

появления во Флоренции, и никто уже не оспаривал у Колуччо

центрального места среди флорентийских гуманистов. Все, что

было живого и талантливого, все, что жаждало знаний,

теснилось вокруг старого канцлера. Во Флоренции появлялись

время от времени учителя. Несколько лет Джованни

Мальпагини учил латинскому языку. Потом Мануил Хризолор

учил греческому. У обоих было много слушателей. Но Studio,

университет, давал только механические знания, которых было

недостаточно. Время требовало большего. Кружок Салутати

дополнял Studio. Там люди привыкали любить древность,

поклоняться античному идеалу красоты и проникаться живым

патриотическим чувством, изучая величественную судьбу

Древнего Рима.

В кружке Салутати юный Браччолини нашел и своих лучших

друзей: Леонардо Бруни, который был старше его почти на

десять лет, Никколо Никколи, который был старше на

пятнадцать. Поджо был вообще младшим из всех и, конечно,

первое время больше слушал, чем говорил. Но он не потерял

времени даром. Все, что он приобрел во Флоренции, очень

пригодилось ему потом 2.

Единственно, чего не могла дать ему Флоренция – ни

Салутати и ни кто другой, – это прочного положения. Заработки

были скудные и случайные, а аппетиты все росли, и вкусы

становились все более изысканными. Чтобы стать на ноги,

Поджо собрался с духом и по совету Бруни отправился искать

счастья в Рим (1403 г.). Флорентийские рекомендации открыли

ему многие двери, и Поджо вскоре вступил в папскую

канцелярию на должность апостолического писца. Это было

незадолго до того, как умер папа Бонифаций IX (1404 г.) и с

новой силой обострился великий церковный раскол. Один за

другим появились трое пап: Григорий XII, Бенедикт XIII,

2 По-видимому, систематического образования во флорентийском Studio

Поджо, вопреки прежнему мнению, не получил. Он, наверное, не слушал

Хризолора и, быть может, не слушал даже Мальпагини. В его латинском языке

враги-пуристы – вроде Филельфо и Баллы – до конца находили налет

средневековщины, а чтобы мало-мальски одолеть греческий, ему приходилось

очень много работать в зрелые годы.

8

Александр V. У каждого из них было свое сторонничество,

каждый без передышки предавал анафеме двух других, каждый

поочередно должен был бежать с одного места в другое, чтобы

спастись от многочисленных врагов. Служащие папской

канцелярии потеряли голову. Они переходили от одного папы к

другому, повинуясь то соображениям выгоды, то приказам

властей родного города. Поджо сначала был у Григория, от него

ушел к Александру, а после его смерти остался у его преемника,

Иоанна XXIII. Иоанн сделал его апостолическим секретарем и

повез с собой на собор в Констанц, где должна была решиться

судьба западной церкви и его собственная участь (1414 г.).

Констанцский собор низложил всех трех пап и выбрал

нового. Это был римский патриций Оддо Колонна, который стал

главой западного христианства под именем Мартина V (1418 г.).

Поджо не был утвержден им в своей должности. Он решил, что

новый понтификат не сулит ему ничего хорошего, и принял

приглашение кардинала Бофора, звавшего его в Англию. В

Англии он пробыл четыре года, и, когда возвратился в Рим (1422

г.), папа вновь дал ему должность секретаря. Поджо остался при

курии надолго: конец понтификата Мартина V, весь понтификат

Евгения IV (1431–1447 гг.) и перебрался канцлером во

Флоренцию в предпоследний год (1453 г.) понтификата своего

друга и покровителя Николая V (1447–1454 гг.). За год до

смерти, в 1458 году, он сложил флорентийскую должность и

удалился к себе в родную Терранову, небольшой городок в

Вальдарно. Умер 30 октября 1459 года, «сытый годами»,

немного не дотянув до восьмидесяти.

II

Деятельность Поджо, таким образом, почти до самого конца

протекала вне Флоренции, но, работая в Констанце, в Англии и в

Риме, Поджо не порывал теснейшей связи с флорентийскими

друзьями. В его огромной переписке письма, адресованные им,

составляют большинство. Никколо Никколи, Леонардо Бруни,

Карло Марсуппини, члены семьи Медичи – его главные

корреспонденты. Наоборот, нефлорентийские гуманисты, за

малыми исключениями – Лоски, Чинчо Романо, Гуарино,

Франческо Барбаро, – от него далеки, и он от них далек.

Некоторым он резко враждебен. С Филельфо и Валлою он

подолгу ссорился, обменивался разнузданными инвективами и

9

эпиграммами. В своем собственном сознании и в представлении

потомства Поджо – флорентийский гуманист. Он так себя и

называет: Poggius Florentinus, хотя родился не во Флоренции, а в

Терранове.

Та группа, к которой Поджо принадлежит, – группа Никколо