Фатум

Егор бестолково улыбался, не слыша парней, на автомате кивал им в ответ, а сам затравлено думал, что же теперь делать. Вот же блин! Сам стал жертвой. Сам загнал себя в угол. Надо было раньше его гасить. Сука! А теперь что? Ждать, когда они начнут свою игру? Ну, давайте, твари, поиграем! Давайте! Куда там вы во дворец направились? Давайте! Во дворец! Будет вам там дом с привидениями и зомби! Твою же мать! Егор аж захохотал от окружившей его безысходности и страха, и видимо попал в одну из рассказанных белобрысым парнем шуток, потому что те и сами засмеялись и одобрительно посмотрели на него. Твари!

* * *

Антон был в шоке. Это и в самом деле был дворец. Настоящий дворец, огромный, с множеством залов, оформленных в разных, каждый в своем стиле. Резная мебель, живые картины, металлические подсвечники и статуэтки. Это было шикарно. Чего стоил зеленый холл дворца, называемый Зимним садом, где среди различных экзотических растений стояли мраморные скульптуры. Антон смотрел на девочку в белой сорочке, и не верил, что она ненастоящая, что это лишь искусно вырезанный камень. Сто пятьдесят комнат дворца с интерьером, выдержанном каждый в своем стиле, сады и террасы. Парк возле дворца с его колоссальным «Хаосом» — навалом многотонных не обработанных камней. Такого Антон не видел ни разу.

Завершалась же их экскурсия на «Львиной террасе» — монументальной лестнице с шестью львами, выполненными из когда-то белейшего мрамора. Дух захватывало от взгляда на эти три пары запечатленных в вечности хищников. Беломраморные стражи замка, спящие у нижнего яруса лестницы, просыпающиеся на средней и хищно скалящиеся на верхнем ярусе. Кажется, еще мгновенье и они сойдут со своих каменных лож, а воздух наполниться дрожью от их величественного рычания — предвестника нападения для врагов, и приветствие и приглашение для друзей и гостей замка.

Егор, придурковато скалясь, лыбился всему, чему только мог, и по делу и невпопад. Через шаг он затравлено оглядывался на своих спутников, непринужденно общающихся у него за спиной. Плетущих свои заговоры. Но что ему может грозить среди окружающих его людей. Нет, не здесь. Это только часть пути, по которому Антон решил его провести. Это для отвода глаз. Для внушения ему, Егору, чувства спокойствия. Экскурсия — просто экскурсия. Не здесь. Егор смотрел на окружающее его великолепие дворца и парка и не видел красок. Чернота, окаймленная красным маревом. В полубредовом состоянии он отвечал на вопросы своих конвоиров и будущих палачей. Кивал головой и смеялся. Но сам ждал. Когда они начнут?

Но на «Львиной террасе», спустившись по ней и обернувшись в который раз на Антона с Ильей, Егор сквозь пульсирующую красным темноту в глазах увидел их… И замер, широко раскрыв глаза и перестав дышать на это время. Выход! Он и раньше, конечно, их видел, но с этого ракурса впервые. Он увидел их как тогда, в метро, когда вокруг все взрывалось и рушилось, а сам он был на пороге смерти. Остроконечные зубцы гор, показавшиеся ему непонятными пирамидами. Зубцы Ай-Петри, окутанные туманом и одновременно нестерпимо блестящие, в лучах заходящего солнца. Вот его выход. Его станция. Его спасение и месть. Они-то думают, что — это они его ведут. Нет! Все же правда есть! Недаром ему тогда привиделись эти пики. Недаром он увидел их сейчас. Там все и закончится!

Пелена с глаз Егора спала. Он впервые за весь день почувствовал себя легко. Голова была чистой и светлой. Кровавое марево отступило от сознания, давая ему прийти в себя и в последний раз все хорошенько обдумать. В последний раз. Он знал, что теперь делать. Свежий морской ветер порывом ударил в лицо, сбивая остатки страха и не уверенности и подтверждая правильность его выбора.

— Парни, — обратился Егор к Антону и Илье. Обратился, как между делом. — Может туда? — он указал на воспламеняющиеся в лучах заходящего солнца пики. — Поднимемся?

Илья лишь шире расплылся в улыбке.

— Не вопрос, — обрадовался он Егорову пробуждению. — Там и поляну накроем. Так сказать, за встречу и отдых.

45. Бродяги и мент

— Да иди же ты, скотина, — Миха толкал в спину идущего впереди мента, качающегося и шаг за шагом спотыкающегося на неровном каменном полу пещеры. — Топай, говорю!

Леонид Васильевич промычал через тряпку в ответ что-то неразборчивое, причем он и сам-то особо не понял, что хотел сказать. Вроде и огрызнулся и выругался и пожаловался и все это одновременно. Голова его гудела. Кровь, идущая до этого из виска, свернулась в стягивающую кожу корку, но сукровица, как чувствовал полковник, все еще сочилась. Ему хотелось отдохнуть, пить и наконец-то выплюнуть изо рта эту вонючую, непонятно чем раньше служившую тряпку. Из-за связанных за спиной рук, он не мог должным образом держать равновесие. Его шатало и вело. Пол плясал под ногами, а неровные булыжники постоянно цеплялись за обувь, заставляя спотыкаться и чуть ли не падать. Но руки идущего сзади бандита все время его подхватывали, возвращая в вертикальное положение.