Фатум (СИ)

Как выяснилось позднее, данное лекарем средство действительно неплохо помогало. Стоило рыцарю проглотить мутноватый отвар, дыхание его успокоилось, кровотечения прекратились, а сам он забылся тяжёлым наркотическим сном. Дальше оставалось просто ждать. И вот, сидя без дела у постели хозяина, оруженосец вдруг ощутил чудовищный упадок сил. Не то чтобы он сильно опечалился случившимся, ведь смерть всегда ходит рядом с солдатом, и к ней постепенно привыкаешь. И не потеря друга угнетала его. Честно сказать дружбы между ними никогда и не было, старый рыцарь всегда соблюдал дистанцию, разделяющую слугу и господина. Нет, всё было куда прозаичней — Кен попросту испугался. Испугался свободы и следующей с ней рука об руку ответственности. Ведь сколько себя помнил, он всегда был оруженосцем сэра Алистера и просто повиновался приказам. Ещё ни разу в жизни Кену не довелось самому принимать ответственных решений.

«Что ж мне теперь делать? — растерянно думал он. — Куда ж теперь податься?»

Ужас охватывал его при одной мысли о будущем, внезапно ставшем таким неопределённым. Ладони мерзко потели, а сердце бешено колотилось. Затем страх отступал и телом овладевали совсем иные чувства. В такие моменты Кен ощущал кипучую жажду деятельности, неясные картины великого будущего проплывали пред его внутренним взором. Бывало, он вспоминал о золоте, оставшемся ему после хозяина:

«И что он не помер сразу, ещё когда с лошади упал? — злился оруженосец. — Не успей он взять с меня эту дурацкую клятву, я стал бы его законным наследником!»

Нередко он заходил и дальше, всерьез подумывая прикарманить деньги, но раз за разом приходил к выводу, что сотня червонцев не оправдывает риска испытать на себе мрачную силу «священного зарока».

Глава 2. Чужое золото

Спустя несколько долгих часов, сэр Алистер испустил дух, так и не проснувшись. Теперь всё решилось окончательно: Кен стал хозяином самому себе. Однако радости не было, скорее ощущение потери. Взявшиеся откуда-то слёзы потекли по щекам оруженосца и он, стесняясь нахлынувших чувств, продолжал тихо сидеть у постели мёртвого рыцаря. Кто знает, сколько б ещё он так просидел, если б его не потревожил трактирщик.

— Очень извиняюсь, что беспокою вас в такой момент, но могу ли я сам позаботиться о погребении? — заискивающе, но в то же время настойчиво поинтересовался он.

И тут Кен вспомнил, что тело покойника не принадлежащего к родне не принято оставлять в доме на ночь. По обычаю его хоронят до заката. Эта традиция, дошедшая до них с незапамятных времен, до сих пор свято соблюдалась повсюду в империи. В общем, личный интерес трактирщика был вполне понятен.

— Я сам хотел попросить у вас помощи, — ответил оруженосец.

При этих словах хозяин постоялого двора облегченно выдохнул.

— Тогда воспользуемся моей повозкой, а с могильщиками я уже договорился, — сообщил он. — Требуется ли погребальный обряд? Каким богам поклонялся покойный? У нас в Генцо только два храма: Аллорэ и Башту. Священников единого бога Рю тоже можно сыскать, но труднее, — выпалил он скороговоркой.

— Не пойдет, — сказал Кен. — Мой господин чтил Мороса.

— Жрецов Мороса у нас точно не найти, — замялся трактирщик и после непродолжительной паузы неуверенно продолжил: — Слыхал, проповедники Рю уверяют, что их единый бог, то же самое, что и любой другой. Не знаю, как такое понимать, но, может, наймем их? Всё лучше, чем схоронить совсем без обряда?

— Хорошо, займитесь этим, — согласился Кен. — И можете включить в счёт пару монет для себя, за беспокойство.

— Мигом всё сделаю, не успеете оглянуться, — обрадовался трактирщик и бросился вон из комнаты.

Он оказался прав, погребение рыцаря не заняло много времени и, спустя пару часов, Кен уже въезжал обратно на постоялый двор. К этому моменту он принял твёрдое решение остаться в Генцо лишь до утра, дав отдых себе и лошадям, а с первыми лучами солнца убраться подальше. Ведь если стражник не соврал, городок вскоре окружат войска Лавайе и тогда здесь станет небезопасно.

Заглянув на конюшню и предупредив конюхов о раннем отъезде, Кен наконец-то мог позволить себе слегка расслабиться. Но идти в опустевшую комнату совсем не хотелось, значительно приятней казался горячий ужин в общем зале. Поддавшись искушению, Кен без труда разыскал нужную дверь и вошёл внутрь. Он очутился в просторной комнате без окон, обставленной с грубоватой простотой. Всю мебель тут составляли массивные столы и лавки, наскоро сбитые из неокрашенных досок, и расставленные в два ряда по обеим сторонам прохода, ведущего к прилавку у дальней стены. В углу пылал большой очаг, а освещала зал дюжина чадящих масляных ламп, подвешенных к закопчённому до черноты потолку. Здесь пахло дымом, вином и жареным луком. Короче, самый обыкновенный трактир, если б не посетители, которых тут оказалось до безобразия много. Кен едва нашёл место, где можно было б посидеть спокойно, так чтоб не докучали назойливые соседи.

«Вот уж действительно: пир во время чумы», — криво усмехнувшись, подумал оруженосец и опустился на лавку.