Фауст

Он спит. Касаточки-малюточки, прелестно!
Его вы убаюкали чудесно.
За ваш концерт в долгу пред вами я.
Чтоб черта удержать, нет силы у тебя!
Пусть завлекут его отрадные виденья,
Пусть погружается он в море заблужденья!
Но, чтобы с этого порога
Согнать долой волшебный знак,
Мне нужен крысий зуб немного.
Я буду заклинать. Итак,
Одна уж где-то шевелится,
Она сейчас ко мне примчится.

Тебе владыка крыс, мышей,
Лягушек, мух, клопов и вшей,
Велит идти сюда смелее,
И отгрызать порог живее,
Как будто весь он в каплях сала.
А, ты сюда уж прискакала!
Работай! Там совсем у края
Увидишь острый угол тот,
Которого я избегаю.
Еще грызок один, и вот
Все кончено. Спасибо за старанья!
Ну, Фауст, почивай! До скорого свиданья!

Фауст

(просыпаясь)

Ужель я вновь в обман попался?
Влекомый к тайнам, вдруг уснул?
Во сне и дьявол представлялся,
Во сне и пудель улизнул?

КАБИНЕТ

Фауст и Мефистофель.

Фауст

Стучат. Кто там еще? Войди!

Мефистофель

Я.

Фауст

Ну, войди.

Мефистофель

Ты это повтори
Три раза мне.

Фауст

Войди!

Мефистофель

Ты поступил прекрасно.
Мне кажется, с тобой мы заживем согласно.
Я воевать пришел с твоим несносным сплином.
Ты видишь, что одет я юным дворянином:
И платье красное с каймою золотою,
И плащ мой шелковый, и шляпа у меня
Сегодня с перьями, и острый меч со мною,
Да и тебе советовал бы я
Подзапастись одеждою такою,
Чтоб мог вполне свободно ты, не как-нибудь,
Изведать самой жизни суть.

Фауст

В каком угодно облаченьи
Я буду чувствовать всегда
Земного бытия мученье,
Чтоб только тешиться, мешают мне года,
Но слишком молод я, чтоб не питать желаний,
Каких же мне от света ждать даяний?
Того не смей, другого не желай!
Вот песня вечная, и песне той внимай
Всю жизнь свою! И чем я дольше маюсь,
Она звучит назойливей, сильней.
Я с ужасом наутро просыпаюсь,
Готовы слезы литься из очей:
Вот день настал — ни одного стремленья
Не в силах я осуществить,
Напротив — критикой стараюся убить
Саму идею наслажденья,
И тысячью житейских мелочей
Не допускать восторг к душе моей.
Когда же ночь опустится на землю,
Я с трепетом к постели подхожу.
Я и тогда покоя не приемлю
И, страшных снов пугаясь, весь дрожу.
В моей груди есть Бог. Его веленья
Глубоко могут душу потрясти;
Он — повелитель мой, но вне меня движенья
Не может он произвести.
И вот меня гнетет существованье:
Жизнь в тягость мне, а смерть — мое желанье.

Мефистофель

А гостьей дорогой не будет никогда!

Фауст

Блажен, кому в сияньи славы
Чело венчает лаврами она.
Кого, усталого от бешеной забавы,
Она в объятьях девы обретет.
О, если б я был приведен вперед
В живой восторг — и в этот миг желанный
Упал бы вдруг навеки, бездыханный!