Фаворит. Боярин

Вон газовое освещение. Казалось бы, за счет побочных продуктов будет на полной самоокупаемости, и даже какую-никакую копейку в казну принесет. Ан нет. Продавить подобную блажь Иван так и не смог. Пришлось устраивать освещение по центральной улице Званице, ведущей от городских ворот до крома, за свой счет. Дорого встало, и когда окупится, неизвестно, но зато вполне наглядно. А как вместе с его усадьбой, так и вовсе завлекательно. Уж несколько купцов загорелись идеей наладить у себя в домах подобное освещение.

Н-да. Иное дело Москва. Отец на старом подворье вновь развернул мастерскую, где ладит оборудование для газовых генераторов, трубы для разводки газа, вентили, горелки. Стеклянные плафоны поставляют из Пскова. Москва вообще перешла бы полностью на псковское стекло, да англичане, поняв, что их монополии пришел конец, снизили цену. Сейчас идет конкуренция в области качества. Ну да оно и к лучшему. Не даст застояться кровушке.

Но если освещение приносит прибыль, то протянутая от Нарвы до Пскова и далее к Замятлино линия гелиографа полностью содержится за счет Ивана. Оказалась невостребованной. Во всяком случае, пока только он ее и пользует. Ну еще и княгиня – для связи с посадниками в Нарве, Ивангороде, Гдове и Острове. Затратно. Но оперативная связь необходима.

Едва вошел в дом, как тут же окунулся в напряженную атмосферу. Даже холодок непроизвольно возник под ложечкой, противно так пульсирует. Нет, с чем это связано, он конечно же понимает. Вполне себе ожидаемое событие. Но, как обычно бывает в таких случаях, свалившееся совершенно внезапно.

– Куда, боярин. Осади, – встала на его пути Анюта, преграждая путь в спальню.

– Но-о…

– Иди давай вон к батюшке своему, там и квохчи, как наседка, а тут тебе делать нечего.

Ага. Это факт. В родах он плохой помощник. Вот если холку там кому намылить, это да. А тут, глядишь, еще и опозоришься, дав слабину. Поэтому он предпочел воспользоваться советом служанки и наперсницы Лизы, составив компанию отцу.

– Явился? И где тебя носит?

Риторические вопросы, на которые Иван отвечать не собирался. Отец и без того прекрасно ведает, где он был. Чай, виделись всего-то три часа назад, когда сын уходил на вече.

– Давно началось?

– Да, почитай, прямо перед твоим приходом, – отмахнулся отец и залпом опрокинул в себя кружку квасу, смачивая пересохшее горло.

Вообще-то, у Архипа Алексеевича было уже три внука и внучка. Но то дети дочерей, то есть иному роду принадлежащие. А тут по-настоящему свой должен народиться. Вот и подгадал Карпов-старший дела так, чтобы приобщиться к долгожданному событию.

– Это-то дите признать дадут? – вдруг всполошился отец, усаживаясь было в кресло и вновь вскакивая на ноги.

– Это? – вздернул бровь Иван.

– А ты думаешь, я дурень старый, ничего не понимаю и не ведаю. Сонечка ликом – чисто Анютка, сестрица твоя, в детстве. Да и стал бы ты за стороннего просить. Обя-азан ты ему. Бестолочь. Нет чтобы с нормальной бабой семью завести. Нет, все тебе царевен подавай, – с нарочитой язвинкой произнес Карпов-старший.

– Батя.

– Что «батя»? На вопрос отвечай.

– Мое то дите. И род у него мой будет. Чай, тут не Москва, а Псков.

– Вот это хорошо, – удовлетворенно огладив бороду и все же опускаясь в кресло, произнес Карпов-старший, но не удержался, тяжко вздохнул: – И все же не по-людски это как-то. Неправильно. Вроде и семья, и не семья. Живете невенчанными.

– Не начинай, батя.

В этот момент из спальни донесся женский крик, и оба мужика тут же проглотили языки. Разом побледнели и испуганно переглянулись.

– Ништо. Мамка твоя, когда на свет вас рожала, так орала да такой площадной бранью закручивала, что любо-дорого, – нервно сглотнув, успокоил Архип Алексеевич.

Правда, непонятно, кого именно он успокаивает. Себя или сына. Хм. Наверное, все же себя. Какими же беспомощными бывают мужчины, когда дело касается таинства рождения. Каждый готов насмехаться над другим, важничать и хорохориться, поучать. Пока не коснется его самого.

– Ну что тут? – вбежав в зал и сдергивая с себя шапку, возбужденно поинтересовался Митя.

– Ты как тут? – удивился Иван, зная точно, что брат должен быть в Замятлино.

– Не ладится у меня со станком, вот и решил с тобой посоветоваться. Сел на пароход, что с баржей до Нарвы наладился, и пришлепал сюда. А мне тут с порога, мол, так и так.

– Ясно. Пока никак, – развел руками Иван.

И в этот момент до них донесся детский плач. Мужчины вновь переглянулись. Двое – опять растеряв краски лица, третий, пока еще не прочувствовавший подобного на своей шкуре, – наоборот, залившись здоровым румянцем.

Вскоре дверь отворилась, и в зал вошла Анюта, держащая на руках спеленатого младенца. При габаритах молодой женщины картина была весьма своеобразной. Эдакая здоровенная статная баба и кажущийся совсем уж маленьким кулечек.

– Поздравляю, Иван Архипович, сын у тебя, – с поклоном протянула она младенца Ивану.

Тот принял его, как всегда, желанно и со страхом. А как такого не бояться-то. Правда, длилось это недолго. Едва только отец заглянул в помятое красное личико, подслеповато моргающее глазками, как…