Фаворит императрицы

– А куда ему девать эдакую тяжесть? В Россию везти он его не мог. И вообще, главным для него было отвести от себя подозрение. Может быть, он вообще считал, что Сюрвиля похоронили как безымянного покойника. «Где лежит француз, который в голову ранен?» Могильщик ему показал. А когда он могилу ночью разрыл – это ведь труд адовый, – он туда золото и спрятал. Скорее всего он руководствовался простой мыслью – ближе положишь, легче найдешь. Жюсокор Виктора на кладбище в темноте он обыскивать не стал, он очень торопился, а потому принес его в лачугу могильщика, а там и вытащил нужные бумаги.

– Ну да… а брать с собой чужой кафтан, да еще добытый таким нечеловеческим способом, он не захотел и подарил его могильщику.

…Разговаривая с Родионом, Матвей развязал один из мешков, запустил в него руку и вытащил горсть монет.

– Пересчитать хочешь? – усмехнулся Родион.

– Могилой воняет… – Матвей бросил монеты назад в мешок.

– А говорят, золото не пахнет. А ведь ксендз-мудрец предупреждал меня: поиск справедливости приводит еще к большей несправедливости.

– Что ж теперь – и справедливость искать не надо?

– Надо, но по-умному. – Родион почувствовал вдруг, как смертельно он устал. – Понимаешь, Матвей, мы ведь, по сути, украли эти деньги. Они нам не принадлежат.

– А кому они принадлежат?

– Я думаю, Польше.

– Ее избирателям. – Матвей кивнул головой. – Но мы с тобой стоим за Августа.

– В гробу я видел этого Августа, – обозлился Родион.

– Знаешь, Родька, давай по-простому. За Августа стоит наше отечество, а мы у него на службе. Стало быть, эти деньги принадлежат враждебной нам державе.

– Это Польша-то тебе враждебная? Чем это она тебе не угодила?

– Да, не получается, – согласился Матвей. – Давай совсем по-простому. Мы с тобой добыли эти деньги, чтобы Бирон от меня отвязался и не запихнул меня, а заодно и тебя, опять в подвал. Справедливо?

– Справедливо, – согласился Родион. – Но если всмотреться, все не так просто.

– А если не всматриваться? Нам сейчас надо немедленно добраться до расположений русской армий, найти хотя бы какой-нибудь полк в деревне. Там мы берем карету, охрану и мчим в Петербург.

– Все правильно. Карету с помощью наших бумаг мы получим. Но как же Елизавета Карповна? – В голосе Родиона прозвучало искреннее участие.

– Ах, Лизонька, душа моя… – Глаза Матвея затуманились. – Я напишу ей письмо: «Обстоятельства чрезвычайные заставляют меня немедленно скакать в Петербург. Но знай, ангел мой, все мои помыслы – с тобой. Моя любовь к тебе, о дева…» ну и так далее. Я знаю, как написать.

– Но каково бедной девушке? Она тебя ждет, а не письма. Ты о ней подумай!

– Родька, не мотай душу. Светает уже. Нам бы живыми добраться и золото довезти.

Через минуту друзья были уже в седле.

– Ну, вперед? И как говорят у них – поможет нам Святая Мадонна!

– И как у нас говорят – спасет нас Матерь Божья. Вперед!

Эпилог

Двоевластие, вернее, безвластие в Польше не могло продолжаться вечно. В конце года генерал Ласси получил из Петербурга приказ двигаться к Данцигу, за стенами которого продолжал пребывать король Станислав Лещинский. В Польше в это время находилась 50-тысячная русская армия. Однако для сохранения порядка в стране и сдерживания вооруженных отрядов конфедератов требовались значительные силы. 12 тысяч солдат – это все, что мог позволить себе Ласси, с этой армией он и двинулся на приступ города-бунтаря.

В конце февраля русское войско остановилось в полмиле от Данцига. В город был послан трубач, который высказал следующие требования Ласси: оставить Станислава, присягнуть Августу и принять в город на постой сберегательное русское войско. Город не принял этих условий, решив обороняться. Станислав рассчитывал на помощь Франции, французский посол де Монти не скупился на обещания. В Данциг уже прибыли французские инженеры для строительства оборонительных сооружений, Швеция тоже послала сто своих офицеров. Данциг – морской город, только бы дождаться весны, а стало быть, навигации, а потом из Франции морем прибудет значительное подкрепление.

Началась осада Данцига. Прежде чем воевать, Ласси решил устроить полякам трудность с водой и хлебом в осажденном городе, для чего перекрыл реку Радавну и осушил лучшую в Данциге мельницу. Но, в общем-то, генерал сознавал, что город ему не взять – солдат мало, артиллерии нет.

Петербург тем временем жил обычной жизнью, встретили Новый год, отшумели маскарады. И случился такой вечер в гостиной государыни, который внес порядок в военные дела.

У Анны I было отличное настроение. Компания своя, привычная: Бирон с супругой Бенигной, Левенвольде, Миних… Шутейная команда веселила высокое общество. Придворный скрипач и шут Педрилло услаждал всех игрой на скрипке.