Фаворит из будущего

Александр растерялся. Было понятно, что Герасим сейчас начнет пытать раненого. Воюя в отряде «Сомали», Чернышев, конечно, слышал о пытках. Пытали пленных укропов и ополченцы. Но свидомые в этом деле не отставали. Точнее опережали. Сам с пытками парень не сталкивался. Правда, один раз видел, как привезли бойцов ДНР, обмененных на вэсэушников[9]. У двоих, как оказалось, в застенках СБУ отбили все внутренние органы. Не только почки и печень, но даже легкие. Один прожил после обмена три дня, а другой неделю, харкая кровью и опорожняясь мочой с кровью. Оба перед смертью пожелтели, как горчичники – отказала печень.

– Суки, теперь пусть не ждут от меня пощады, – на кавказском лице Гиви, смотрящего на страшный труп товарища по оружию, ходили желваки, – кровью у меня будут ссать! Ну, держись, мать городов русских Киев и львовский бандерштад! Не пощажу!

Через неделю случился эпизод, растиражированный средствами СМИ во всем мире, как Гиви заставил жевать свои погоны пленного украинского офицера.

«Да, ладно. Пахом точно не тот ребенок Достоевского, слезинка которого дороже всех земных хотелок и целей», – решил для себя Чернышев.

Но все же он отвернулся, когда Герасим рванул полы тулупа Пахома и прислони раскаленное железо к его груди. В хате раздался протяжный стон, который как то враз друг оборвался. Раненный разбойник дернулся, выгнулся дугой и тут же опал.

– Помер… – в голосе Герасима было сплошное удивление. – Тьфу! Вот окаянный! И ничего не сказал!

– А ну давай сюда того отрока и деда, – приказал Чернышев.

– Мигом, барин!

– Да нет, давай завтра. Хватит на меня сегодня крови. Поесть лучше что-нибудь дай. Этих завтра допросим.

– Слушаюсь, барин.

* * *

Село Ильинка. Тот же день

– Дед, так куда этот антихрист мог поехать? – подпоручик старался не смотреть на покойника, у изголовья которого сидел старик, с большой седой бородой и полностью лысой головой.

– Не знаю, Ваше Благородие. Я с крыльца тока видел, как поехали они в сторону Козьминого зимовника. Может там и остановились. А может дальше путь держат. Почем я знаю… А сына моего нет… И невестка осенью померла. Кто их деток кормить будет?

Последних слов розовощекий офицер уже не слышал. Он выскочил во двор и с ходу, с крыльца крикнул:

– По коням! Давай на Козьмин зимовник.

Офицер еще не представлял, какую силу он пытался схватить за хвост.

* * *

Афонов зимовник. Тот же день

– Дед, как зовут?

– Савелием уже шестьдесят годков кличут.

– Савелий, знаешь, где Пахом прячет свое золото? – Александр не сводил глаз со старика, пытаясь понять, что тот знает.

– Да кто ж такое старику доверяет? Мое дело следить за хозяйством, да баб гонять, чтоб не ленились.

– Ой, брешешь, Савелий! – в допрос вмешался Герасим. – Все знают, что твоя дочка у Пахома полюбовницей была! И от него дите понесла и той осенью при родах померла!

– Ну и что с того?

Александр видел, что старик ничего не скажет, Таких людей немало было и, слава Богу, есть на Руси-матушке – смелых, упрямых, несгибаемых. Хоть убей его, режь на мелкие куски, он будет пытаться делать по-своему – отстреливаться до последнего патрона в горящем танке с оторванными ногами, убивать врагов даже зная, что за это будут жечь его односельчан, прятать своих, рискуя собой и своей семьей, молчать на допросе под страшными пытками.

– Давай отрока сюда, Герасим!

Александр, не сводивший взгляд с деда, заметил, как у того сильнее сжались губы, да сверкнули глаза.

– Как зовут? – Чернышев перевел взгляд на пацана, которого привел Герасим.

– Данило.

– Савелий, часом, не твой дед, а?

По тому, как забегали глаза у мальчишки, Александр понял, что угадал. Да и трудно было ошибиться. Тот же разрез глаз, та же привычка вздымать правую бровь.

– Что Савелий, ты все смекнул? Готов за воровское золото своего внука положить? Я шутки с тобой шутить не буду.

* * *

Козьмин зимовник. Тот же день

«А ведь и вправду антихрист в наши края залетел. Пятерых положил сразу. Этот Влас сказывает, что выстрелы один за другим шли. Вздох между ними не вставишь, – подпоручик смотрел на четыре трупа разбойников, которых хозяин хаты выволок на двор и положил у забора. – Лишил живота и опять куда-то исчез. Тока еще, этого разбойника Пахома с собой забрал и его фузею».

Возле трупов стоял Влас, остальные мужики с зимовника и Лука. Последний беспрерывно крестился и повторял:

– Антихрист к нам пришел за грехи наши. Антихрист к нам пришел за грехи наши.

Унтер-офицер властным жестом подозвал себе хозяина хаты, где произошла бойня.

– Сказывай, что тебе этот Герасим говорил, пока вы в хлеву сидели.

– Да молчал он! Гутарил только, что энтот, что нас запер, не антихрист, а божий посланник. Что Бог послал его навести порядок тута и для этого дал ему невиданное оружие.

– Что еще говорил?

– Ничего боле, Ваше Благородие! Мы заснули, а утром слышу, сначала из фузеи бах, а опосля почти сразу энтот антихрист стал палить. Да быстро так!

– Это ты говорил уже!