Фаворит из будущего

– Петушок. Александр так хорошо на тебя влияет. Давай это сделаем в более торжественной обстановке, – капризным тоном произнесла Елизавета Воронцова.

– Что ты предлагаешь?

– Давай это ты сделаешь на мой день рождения. Будут фейерверки, твои голштинцы будут при параде. Все будет красиво.

Петр сразу не ответил, обдумывая услышанное.

– Так почитай еще два месяца ждать! – наконец выпалил он.

– Я подожду, Ваше Императорское Высочество. Почту за честь стать вашим капитаном в день рождения вашей фрейлины.

Елизавета после этих слов радостно захлопала в ладоши.

– Петушок, это будет незабываемый день рождения! Только не приглашай этого противного Таутенберга быть устроителем праздника. В прошлый раз все было так скучно. Назначь кого-то из русских. Хотя бы Волкова.

– Хорошо, Романовна. Быть по-твоему! А теперь еще по бокалу бургундского! Саша, что ты такой задумчивый стал?

– Я просто не могу привыкнуть к Вашей милости, которую вы изволили мне выразить.

– Привыкай! Ты дождись, пока я стану императором!

„Дай, Бог, не дождусь“, – мелькнуло в голове Александра. Но это была чисто рефлекторная реакция мозга, занятого в данный момент совсем другим. Блеснула мысль, как устранить братьев Орловых, отодвинуть их от Екатерины. Идея была некрасивая с моральной точки зрения, но другого способа приблизиться к Екатерине Александр не видел.

„Покажите мне хоть одного политика за всю историю с чистыми руками. Не найдете! Вон Христос и тот, зная, что Иуда его предаст, не отстранил его от себя, а фактически его руками запустил механизм главного доказательства своей божественности – воскрешения. Убери этот факт и все христианство рухнет, – Чернышев быстро успокоил свою совесть и с нетерпением ждал окончания трапезы, чтобы в спокойной обстановке все обдумать. – Надо точно узнать, когда у Воронцовой день рождения“, – фактически его мозг уже начал выстраивать комбинацию.

– Простите, Ваше Императорское Высочество. Разрешите спросить у Вашей фрейлины, когда у нее день рождения.

Петр расхохотался.

– Романовна, а ну скажи нашему другу, когда ты сподобилась появиться на свет.

– Тринадцатого августа, мой друг.

– Премного благодарен.

„Хорошая дата. Счастливое число для неблаговидных дел“, – Александр не верил в различные суеверия. Но в этот раз он очень обрадовался, что фаворитка Петра родилась тринадцатого числа, и счел это хорошим знаком. Слишком много было поставлено на кон.

* * *

Петергоф, дворец Монплезир, 19 (30) июня 1761 года

Волны Финского залива неспешно накатывались на берег, а затем также лениво откатывались назад. Подобно им, неторопливо, вяло в голове Екатерины струились мысли. На нее напала, не свойственная ей апатия. Ее причина была женщине предельно понятна. Усталость. Будучи привезённой в пятнадцать лет в Россию, худенькая, но энергичная Фике постоянно воевала за свое место под солнцем. Фактически сразу она осталась в Петербурге одна. За политические интриги и шпионаж в пользу прусского короля Фридриха Второго ее мать, принцессу Иоганну-Елизавету (хитрый канцлер Бестужев сумел перехватить письма ее письма к королю) императрица Елизавета безжалостно выдворила из страны. Больше ни мать, ни отца Екатерина не увидит. Когда через четыре года он умрет, Елизавета Петровна ни то, что не отпустит ее на похороны, а даже запретит ей сильно горевать, так как Христиан Август Ангальт-Цербстский был недостаточно знатен. Но пятнадцатилетняя невеста российского престола не растерялась. Смышлёная девчушка быстро поняла насколько новая родина грандиозней ее маленькой бедной Померании. Ошеломляли воображение необъятные просторы России, удивляли смирение и безграничная покорность народа, роскошь и великолепие придворной свиты.

Будущая Екатерина (это имя она получит после вступления в православие, а пока она называется София Фредерика) рьяно принялась изучать сложнейший для нее русский язык, православие, историю страны, которую она искренне стала считать свой второй родиной. Этим она резко отличалась от своего жениха, который до конца своих дней так и не выучил толком русский язык, а главное, не понял, какой могущественной страной ему выпала судьба управлять.

София Фредерика не ограничивалась только уроками по языку, которые давал Василий Адуров, автор первого учебника грамматики. Она вставала по ночам, чтобы еще раз повторить пройденное. И так увлекалась этим занятием, что забывала надеть туфли и ходила босиком по холодному полу комнаты. Одержимость, увлеченность поставленной целью уже тогда отчетливо проявились в ней. Будь ее жених хоть чуточку умней, он бы понял, с кем судьба приглашает его разделить ложе. Но Петруша (так за спиной часто называли его при дворе, а потом в открытую его фаворитка Елизавета Воронцова) был глуп, что, в принципе, и явилось главной причиной всех его злоключений в будущем.