Фаворит из будущего

– Сколько мыслишь надо людей на дело надо брать? – наконец тихо проговорил он.

– Может вдвоем и справимся? Весь же план в том, чтобы незаметно все сделать, а не драться с голштинцами.

– А как в Ораниенбаумскую крепость попадем-то? Там же все гости по спискам будут.

– Вот это нам с тобой, Лёшь и придумать надо. Чай больше месяца у нас еще есть!

* * *

Санкт-Петербург, Итальянская улица, дворец И. И. Шувалова, 10 (21) июля 1761 года

В середине 18 века высокому, статному, высокому, красивому мужчине с хорошими сексуальными способностями, словом, племенному жеребцу, можно было сделать отличную карьеру. Но надо было оказаться в нужном месте в нужное время. Точнее – попасться на глаза императрицы Елизаветы Петровны, а после ее смерти Екатерине Алексеевне. Эти две женщины, одна наполовину то ли литовка, то ли эстонка, а другая чистокровная немка вошли в историю не только как отличные правители земли российской, во времена которых страна набирала мощь и прирастала территориями. Они прославились многочисленными любовниками, число которых в совокупности исчислялось далеко не одним десятком мужских особ. В сорокалетнем возрасте у Елизаветы Петровны во дворце жило сразу четыре любовника, а Екатерина Алексеевна даже ввела должность пробир-дамы, в обязанности которой входило опробование мужских способностей кандидата в постель императрицы Всероссийской.

Среди всей этой череды блестящих мужчин фаворит Елизаветы Петровны Иван Иванович Шувалов стоит особняком. Он не крал! Удивительнейшее качество для российского сановника 18 века столь высокого ранга. Впрочем, и для 21 века тоже. Ведь сколько было возможностей и соблазнов. В 1757 году Елизавета своему самому любимому любовнику решила пожаловать графский титул и 10 тысяч крепостных душ. Но Иван Иванович отказался, согласившись принять лишь чин генерал-адъютанта. А после смерти своей любимой женщины отдал следующему императору Петру III миллион рублей – последний подарок ему императрицы, его любимой.

Он действительно любил Елизавету не только из-за ее титула, а и как женщину. Дочь Петра в молодости была ослепительной красавицей. Но на момент встреч с Шуваловым ей было сорок, и ее красота отцветала. Но она все еще очаровывала своей веселостью, кокетством и шармом. После ее смерти этот галантный вельможа так и не женился, хотя он стал свободен всего в тридцать четыре года. Даже с учетом 18 века для мужчины это был пик расцвета.

Этому человеку Россия обязана Академией художеств, первому публичному театру и первым своим университетом – Московским. Так что честнее было назвать это лучшее учебное заведение страны в его честь, а не Ломоносова. Но память о Шувалове в студенческой среде сохранилась. День основания Московского университета, 25 января, который празднуется, как Татьянин день, выбран не случайно. Это день Святой Татьяны, которую в качестве покровительницы университета фаворит Елизаветы избрал в честь своей матери, Татьяны Родионовны.

Иван Шувалов и Михаил Ломоносов дружили. Высокопоставленный сановник, второе лицо в государстве помогал ученому. Способствовал продвижению его идей, защищал в борьбе „с немцами“, помогал деньгами и выручал в скандальных ситуациях, в которые часто попадал наш великий ученый и поэт из-за своего буйного характера. Он ценил Ломоносова за его талант, за то, что он русский. За то, что видел в нем… родного брата любимой женщины. Ведь наверняка Елизавета делилась с ним некоторыми семейными тайнами.

Видя, что Елизавета угасает и что приставленные к ней лекари ничем помочь не могут, только и делая, что пуская ей кровь, Шувалов, как просвещённый человек, решил прибегнуть к помощи науки. За помощью обратился к своему другу, талантливому ученому, русскому Михаилу Ломоносову. В записке, присланной курьером, вельможа попросил прибыть того в час дня по полудни в его дворец вместе с изобретателем самобеглой коляски.

В назначенное время трое мужчин уединились в роскошно обставленном кабинете. Хозяин сидел за массивным столом, на котором красовался чернильный прибор из камня в виде Атланта, держащей на своих плечах земной шар, в который искусно был вставлен циферблат часов.

Было видно, что Шувалов торопиться. Вечером он уже должен быть в Царском Селе, в покоях императрицы. Поэтому сановник сразу рассказал суть дела и что он хочет от ученых мужей.

– Поэтому очень прошу, Михайло Васильевич, крепко подумать, дабы с помощью науки помочь нашей императрицы.

В кабинете повисла тишина. Ломоносов склонив свою голову, о чем-то думал. Шувалов, откинувшись в кресле и сцепив кисти рук на груди, смотрел на него. А Чернышев, сидя в другом кресле напротив людей, о которых он столько читал в учебниках истории и исторических книгах, сокрушался, что пошел учиться на историка, а не медика.