Фаворитка

— Да, — кивнула я. — Мне хочется повидать родителей, я скучаю по ним. И хочется пройтись по школам, посмотреть своими глазами на то, как идет обучение детей. Поговорить с преподавателями…

— Еще немного, и Двор отправится в Лакас, — прервал меня государь. — Тибад рядом, и ты сможешь съездить туда на несколько…

— Боги, Ив! — натянув поводья, воскликнула я. — Что это?! Это воля, которую ты мне даешь? Опять то же, что было всегда – ты жаждешь контролировать каждый мой шаг, хочешь управлять моим временем, моими устремлениями, мной! А между тем, — я тряхнула волосами и вновь пустила Аметиста шагом: — Между тем мы даже не пара. Ты утерял право указывать мне в тот день, когда взял приз в вашем низком и недостойном споре. И то, что я написала тебе о своем желании отправиться в Тибад, – это уведомление, а не просьба меня отпустить. Я не хочу, чтобы за мной была отправлена погоня.

— Мы – пара, — не глядя на меня, ровно произнес монарх. — Каких бы глупостей я не наделал, но мы по-прежнему пара.

— Оно того стоило? — я порывисто обернулась к нему. — Скажи мне, мой господин, оно того стоило? Что тебе дала та женщина, чего не давала я? И не смей вновь обвинять меня…

— Не посмею, — сказал Ивер, и я замолчала.

Отвернувшись, я послала Аметиста в галоп. Я злилась. На себя за то, что не смогла сдержаться и все-таки вспомнила причину, по которой мы были не вместе, на короля за то, что пробуждал воспоминания о своем предательстве, и за то, что я ощущала чувство бессилия. Он готов был подбрасывать мне сочные куски мяса, чтобы удовлетворить амбиции, но лишь для того, чтобы снова посадить на цепь. А я за этот месяц оценила возможность дышать полной грудью, когда не приходилось давать отчет за каждый шаг, следить за тем, чтобы даже фраза, оброненная вскользь, не смогла навредить кому-то. И возможность решать, когда уезжать, а когда возвращаться, тоже пришлась мне по душе. А теперь что? Снова в клетку? На поводок?!

Но противней всего было осознаваться, что по установленным правилам обязана жить только я. Король всегда мог отступить от них и сделать, что считает нужным. К примеру, забыв об обещаниях, увлечься другой женщиной!

— Проклятье! — гаркнула я, понимая, что от этих мыслей мне не убежать.

Никакой галоп не утолит ни обиды, ни ярости. Нужно было выговориться, высказать всё, что лежит на душе. Быть может, тогда и вправду станет хоть немного легче и без бесконечного списка дел… И я натянула поводья, немало возмутив разогнавшегося жеребца. И когда Аметист встал на дыбы, рядом забил копытами по воздуху Буран, также резко остановленный монархом. Мы посмотрели друг на друга, а после, не сговариваясь, спустились на землю. Подоспевший гвардеец, забрал поводья обоих скакунов.

— Шанни, — произнес король, но оборвал сам себя. Мы некоторое время шли во вновь воцарившемся молчании, однако оно продлилось совсем недолго. — Шанни, — опять позвал меня Ив. Я бросила на него взгляд, и он вдруг усмехнулся: — Надо же… Я так долго и тщательно подбирал слова для объяснения, а сейчас ни одно из них мне не кажется подходящим. Я не знаю, что сказать, Шанни, не знаю, как оправдаться и заслужить прощение. Остается лишь признать вину, и я ее признал, но… — Ив заступил мне дорогу, — мне так мерзко никогда еще не было.

— Мне тоже, — ответила я, впервые за это время пристально разглядывая его. — Зачем? Зачем ты это с нами сделал? Ради чего? Сколько я не думала об этом, но ответа нет. У меня нет. Но раз ты, будто вор, бегал к той женщине, значит, у тебя ответ есть. Знал о последствиях и всё равно шел к ней, Ив, почему?!

Он отвернулся с протяжным вздохом, некоторое время смотрел в сторону, а потом просто пожал плечами и невесело усмехнулся:

— У меня нет ответа, Шанриз. Она не была мне дорога, не скажу, что вызывала непреодолимое желание. Интерес, пробужденный азартом, только и всего. Это как… как взять прокатится на понравившейся тебе лошади. Ощутить силу ее мышц, выносливость, не больше, а потом спешиться и забыть.

— Мило, — ледяным тоном ответила я, и он опять посмотрел на меня.

Ив потер лоб ладонью, а после достал из потайного кармана листок бумаги. Сейчас он был аккуратно сложен, но было видно, что в какой-то момент его безжалостно сминали в кулаке. Король развернул его и прочел:

«Сегодня солнечный луч угас, более он не озарит ваш путь. Впрочем, счастливым можно быть и без солнца, и вы это доказали. Прощайте, государь, живите, как позволяет совесть, но уже не со мной.

Преданная вами, Шанриз Тенерис-Доло»

Замолчав, монарх снова сложил мое послание, переданное через гвардейца, убрал его и поднял на меня взгляд.

— Знаешь, что самое забавное? — спросил государь.

— В этой истории меня ничего не забавляет, — ответила я.

— Да, верно, — он согласно кивнул, — забавного в этой истории и вправду ничего нет. Разве что, выходя от певички, я думал, что уже насытился ею… — Встретившись с моим хмурым взглядом, Ив снова вздохнул и отвел взор: — Проклятье, — тихо выругался король. — Что бы я ни сказал, всё звучит мерзко.