Фаворитка. Мираж для Белого Сокола

Теперь во взгляде ишерца, обращенном на принца, появилось нечто похожее на благодарность и уважение. И, казалось бы, нельзя уважать человека за организацию жестокого убийства, но со стороны отца Ори поступок Литара выглядел истинным благом.

– Если бы сейчас они были живы, – сурово проговорил Ридьяро, – то им бы пришлось иметь дело со мной. И вряд ли бы их жизни продлились долго.

Лит внимательно посмотрел в его глаза, из которых исчезли холод и недоверие, молча кивнул и перевел взгляд на блокнот с расписанием дел на сегодняшний день.

– Я могу устроить вашу встречу с дочерью через час, – спокойно предложил он с таким видом, будто они и не упоминали ни каторгу, ни фактическую казнь двух подонков, а просто вели обычный светский разговор. – Согласны?

– Согласен, – ответил Рид и уже поднялся, чтобы уйти, но вдруг добавил, совсем другим тоном: – Вы нравитесь мне, Литар. И я был бы искренне рад, если бы избранником моей дочери стал такой человек. Вот только я хочу, чтобы у нее была семья. И, при всем уважении, не верю, что вы готовы на ней жениться.

И ушел, тихо прикрыв за собой дверь. А Лит проводил его хмурым взглядом, напряженно вздохнул и, закинув голову назад, закрыл глаза. Теперь он уже не сомневался, что скоро потеряет свою Ори. Собственно говоря, это лишь дело времени.

И пусть умом он понимал, что так будет для всех лучше. Но, Боги, как объяснить это ноющему сердцу и скрученной в бараний рог душе, не желавшим принимать такое положение вещей. Как заставить себя поступать правильно, когда вся внутренняя суть активно выступает против?!

В этот момент принцу стало настолько паршиво, настолько гадко, что он просто не смог и дальше оставаться на месте. И, передав заместителю основные распоряжения, покинул здание департамента и направился в королевское крыло.

Когда Литар вошел в спальню, Ориен уж проснулась. Она лежала на боку, подложив руку под голову, и выглядела очень задумчивой. А увидев Лита, который в такое время обычно не появлялся, улыбнулась и поспешила сесть.

– Привет… – проговорила она, но, заметив в его глазах какую-то до невозможного горькую печаль, насторожилась. – Что-то случилось?

– Нет, – бросил он, но девушка прекрасно почувствовала – врет. И за все время их знакомства принц первый раз говорил ей неправду.

– Литар… – Ори приподнялась и хотела повторить вопрос, но он не дал.

Подошел, остановился прямо перед сидящей на краю кровати девушкой, мягко надавил ей на плечи и уложил обратно на черные простыни.

– Что с тобой? – снова спросила Ориен, когда он навис сверху, явно собираясь поцеловать. – Лит, я чувствую, что тебе плохо. Скажи мне… Я ведь могу помочь.

– Не можешь, Ори, – прошептал он, касаясь губами ее шеи. А потом попросил, причем с такой болью в голосе, которой она никогда раньше не слышала: – Поцелуй меня… Будь со мной. Ты очень мне нужна.

И это было чистейшей правдой. Она чувствовала, что причина состояния Литара именно в ней. Но поцеловала, вкладывая в этот поцелуй всю свою любовь, всю нежность, что испытывала, находясь рядом с ним. И произнесла:

– Я люблю тебя, Литар. Очень люблю… Мне больно видеть грусть в твоих глазах и понимать, что являюсь ее причиной. Пожалуйста, не думай о плохом. Будь со мной… – и снова потянулась к его губам, даже не пытаясь сдерживать эмоции.

…В этой их близости все было иначе. Ориен сама целовала его, снимала с него одежду, а он покорно принимал ее ласки. И с каждым новым касанием мягких любимых губ все больше успокаивался. Ведь на самом деле еще ничего не решено. Сейчас его девочка с ним и даже не думает никуда уходить… уезжать. Она ведь любит его, а значит, не оставит.

В тот момент, когда Лит все же перехватил инициативу, Ори уже дрожала от каждого поцелуя, от каждой, даже невесомой ласки. А когда их тела все же слились, так крепко обхватила его ногами, что Лит не смог сдержать улыбку.

– Моя воительница, – прошептал ей на ухо. – Горячая, ласковая девочка. Как тебя можно не любить?

Это не было признанием, но у Ориен все равно потеплело в душе. А все страхи и сомнения в один момент исчезли – утонули в волнах ее маленького, но такого огромного счастья. И даже физическое удовольствие вдруг перестало иметь хоть какое-то значение – ведь уже того, что они были вместе, рядом, прижимались кожа к коже, грели друг друга своим теплом, оказалось достаточно для самого настоящего блаженства.

– Мой Литар… мой Сокол… – шептала она, цепляясь за его плечи и погружаясь в какое-то особенно яркое наслаждение.

Ее тело содрогалось в его руках… А он смотрел в затуманенные удовольствием глаза, понимал, что такая она только с ним, только для него, и улыбался. Как может улыбаться только человек, нашедший свое истинное счастье.

* * *