Фаворитки. Соперницы из Версаля

Письмо с письменного стола герцогини де Помпадур

Версальский дворец

15 февраля 1753 года

Любимая моя доченька!

Как же я обрадовалась, когда получила твое письмо! Ты, несомненно, стала писать лучше благодаря сестре Анне. Как же я рада, что у тебя выпал молочный зуб. Да, правда, монастырь – это обитель Господа, но матушка настоятельница заверила меня, что было сделано исключение для маленькой языческой Зубной Феи и что скоро у тебя под подушкой появится монетка.

Твой дядюшка Абель приедет в воскресенье, привезет груш и одеяльце для твоего ягненка, как ты и просила. Как чудесно, что Агнесса продержалась так долго! Уверена, что она давно бы уже рассыпалась, поэтому ты должна поблагодарить сестру Анну за то, что сохранила твою игрушку в целости и сохранности.

Милая моя, твоя мамочка покупает домик в Париже, совсем рядом с монастырем, где ты живешь, и я смогу навещать тебя намного чаще. Я приготовлю в нем и комнатку для тебя, а ты должна сказать мне, какие твои любимые цвета. Я предлагаю розовый и зеленый.

Хотя тебе еще рано выходить замуж – семь лет – это слишком рано, – никогда не рано начинать подыскивать тебе супруга! Когда ты приедешь в следующем месяце, я отвезу тебя в Эрмитаж, еще один мамин дом, возле Фонтенбло. Там очень красиво: честно говоря, это просто деревенский домик, где живут животные (в том числе овечки с ягнятами!), но всех их как следует вымыли и почистили. Я пригласила одного мальчика, с которым бы хотела познакомить тебя, он сын графини де Винтимиль, некогда доброй приятельницы короля. Она умерла, но я надеюсь, что ее сын покажется тебе очаровательным.

С любовью,

мамочка

Глава сорок пятая

– Он едет!

Я лежу в постели, дремлю. Праздность – это чудесно. Моя сестра Маргарита, которую мама называет ленивой жабой, уверяет, что нет ничего лучше, чем ничего не делать. Моя кровать мягкая как пух, а простыни белые как снег. Я в этом неплохо разбираюсь и могу сказать, что это самые лучшие простыни; наверное, они стоят больше ста ливров. Если бы я умела писать, я бы написала письмо Бриджит и маме, рассказала им об этом чудесном доме. Но даже если бы я умела писать, они не смогли бы прочесть, и мама не стала бы тратить деньги на такие пустяки, как услуги чтецов.

– Кто едет?

– Граф! – отвечает мадам Бертран, врываясь в комнату. – Мы должны тебя подготовить. – Она начинает дико оглядываться вокруг, как будто ответ на свои душевные страдания можно найти на стенах или в окнах.

– Когда он приедет? – спрашиваю я, начиная развязывать свое платье. – Мне надеть новое голубое платье?

– Да, но сперва тебя нужно искупать и удостовериться, что все готово… ой! Напитки!

Я доселе не видела, чтобы мадам Бертран так суетилась; днем она спит, но по вечерам бывает довольно разговорчивой, а ее маленькие черные глазки – словно чернильные пятна – лихорадочно блестят. Сейчас у нее такой вид, как будто ее пробудили от глубокого сна.

– Его визит, должно быть, очень важен для вас, раз вы так волнуетесь, мадам, – вежливо говорю я, но женщина только недоуменно таращится на меня и тянет на кухню, где уже приготовили ванну.