Фавориты – «темные лошадки» русской истории. От Малюты Скуратова до Лаврентия Берии

История сохранила имена некоторых ставших известными общественности (а сколько осталось неизвестных?) крепостников-истязателей. Одним из них был помещик Пензенского наместничества Николай Струйский. Соседям-помещикам он был известен как библиофил и поэт, но те, кто узнал его поближе, говорили, что он устраивает в своем имении охоту на дворовых людей. Он приказывал им раздеваться и бегать голыми, а сам в них стрелял из ружья. Но самым изуверским изобретением поэта Струйского был «инквизиционный процесс». Струйский придумывал своему крестьянину какое-нибудь преступление, потом уводил его в подвал, полный орудий пыток, и там, изощренно истязая, принуждал сознаться в выдуманном преступлении. На этом трагикомедия не заканчивалась: Струйский устраивал «суд», на котором сам произносил и обвинительные, и оправдательные речи за крестьянина, а потом назначал наказание. У него была подробная смета наказаний, где один удар плетью приравнивался к 170 ударам розог. Следовало назначенное судом «наказание», и крестьянин мог считать себя счастливым, если барская потеха оставила его в живых.

Очень показательно, что Струйский буквально боготворил Екатерину II. Когда императрица умерла, Струйского от огорчения разбил удар, и он вскоре умер.

Другая «просвещенная» помещица – княгиня Александра Козловская – секла всех дворовых людей, кто попадался ей на глаза.

Ольга Константиновна Маврогени, по первому мужу – Струкова, по второму – Брискорн, настолько прославилась своей жестокостью, что удостоилась прозвища «Курской Салтычихи». Она благополучно умерла своей смертью уже при императоре Николае I. Примечательно, что кровожадных помещиц было больше, чем таковых помещиков.

Граф и генерал-фельдмаршал Михаил Каменский, герой многих войн, при Александре I доживал свой век в своем имении. Он настолько достал крепостных своими притеснениями, что один из них не выдержал и зарубил его топором. Никто не сознался в убийстве, и по принципу круговой поруки все село – больше 300 человек – было отправлено на вечную сибирскую ссылку. Но старший сын убитого Сергей (младший – Николай – стал одним из лучших полководцев русской армии и рано погиб на войне) недалеко ушел от своего отца. Он устроил у себя в деревне театр из крепостных артистов. Девушки из театра помимо актерской игры несли повинность в качестве наложниц в гареме своего господина.

Повторяем: это только отдельные случаи из десятков, ставших известными общественности. При этом виновные подвергались максимум общественному порицанию.

Неудивительно, что при Екатерине II вспыхнуло одно из крупнейших восстаний крестьян против крепостнического гнета – восстание под предводительством Емельяна Пугачева. Его и четверых его соратников казнили в Москве – теперь уже первопрестольная могла «насладиться» зрелищем, от которого отвыкла за годы правления Елизаветы Петровны.

Очень показательными для Екатерины II стали и другие ее решения по крестьянскому вопросу. Так, в 1771 году она запретила продавать крепостных на аукционах с молотка. Ничто ярче не высвечивает всевластие дворян и бессилие против них российских монархов, как полное игнорирование этого закона. В 1792 году императрица снова обратилась к изданному ей двадцатью годами ранее закону: почему он не выполняется? Однако существенных подвижек в сторону ослабления крепостной зависимости не было.

У русских помещиков было в обычае выгонять своих дворовых на улицу, когда те по старости или по болезни не могли выполнять свои прежние обязанности. При этом помещик давал дворовому человеку вольную. Екатерина, ничуть не желая прекратить или ограничить этот жестокий обычай, издала указ, обязывающий помещика только брать с изгоняемого на голодную смерть человека расписку в том, что тот против этого не возражает.