Фаворские. Жизнь семьи университетского профессора. 1890-1953. Воспоминания

В плохую погоду купаться мы ходили лишь вдвоем с Маргаритой, в хорошую с нами часто ходили хозяйские девочки Альма и Луиза. В этом году я с ними больше сошлась и подружилась, особенно с Луизой. Случилось это потому, что, во-первых, я стала говорить по-немецки, а во-вторых, русской компании для меня не было. Маргарита, правда, не одобряла моих разговоров с ними, боялась, что их плохое произношение повлияет и на частоту моего выговора, но я не обращала на это внимания и по-прежнему проводила целые дни с Луизой. Для того чтобы Луиза поскорее освободилась от своих обязанностей я, где могла, всегда ей помогала: собирала с ней ягоды, которых у них много было разведено в огороде, чистила вместе с ней медную посуду, и даже если в чем-то не могла ей помочь, просто присутствовала при ее работе и болтала с ней. В свободное время мы играли в крокет и в разные другие выдуманные нами игры или беседовали где-нибудь в укромном уголке. По зимам они учились в немецкой школе в Ревеле (Таллине) и прилично читали и писали по-немецки, русский же язык у них сильно хромал.

В Везо было много разнообразных прогулок – и ближних, и дальних. Одной из излюбленных далеких прогулок была прогулка в Пальме – имение, в котором жил барон Пален, которому принадлежала и земля, на которой расположено было Везо. До Пальмса было около двенадцати верст. Для этой прогулки обыкновенно нанимали одну или две телеги, смотря по количеству участвующих, нагруженных провизией, самоваром, корзинками для ягод (в Пальмсе было много лесной земляники); путешествие начиналось и длилось с утра до вечера. Дорога была живописная, шла главным образом лесом, а в самом Пальмсе был небольшой парк с прудом посередине. Господский дом, красивой, затейливой постройки, был расположен на возвышенности, около дома были красивые цветники, но близко к дому мы никогда не подходили и любовались им только издали. В этом году тоже собрались в Пальмсе мы с отцом, старшие мальчики Тищенко, Володя и Максим Фаворские и М. Н. Рыбкина за хозяйку (она опять жила с Тищенко вместе со своей матерью). По моей настойчивой просьбе со мной отпустили и Луизу. Нежно простившись с матерью, оставшейся дома, я весело побежала с Луизой вслед за телегой.

По приезде в Пальме обыкновенно устраивались на лужайке около протекавшего мимо парка прозрачного холодного родника. Не дожидаясь, пока вскипит поставленный самовар, многие, в том числе Алексей Евграфович, утоляли жажду после продолжительного путешествия по солнцу прямо холодной родниковой водой. Закусив, напившись чаю и захватив с собой корзинки, мы отправлялись в парк. Парк был большой, с многочисленными ухоженными дорожками, с разнообразными большими тенистыми деревьями, между которыми росла густая некошеная трава, а в этой траве – крупная, спелая земляника. Я собирала ягоды медленнее других, но зато я брала только спелые ягоды, которые все, не перебирая, можно было брать на варенье. Все хорошие ягоды я клала в корзинку, а в рот препровождала только случайно попавшиеся мне в руку перезрелые плоды. Нагулявшись и набрав ягод, мы возвращались к нашей телеге, выпивали еще один самовар, доедали провизию и отправлялись в обратный путь.

С приездом мальчиков Фаворских Андрюша мне изменил, проводил с ними все время. Они играли в индейцев и устраивали на берегу ручья, недалеко от нашей дачи, какую-то хижину и не позволяли девочкам смотреть на их работу. По желанию моих родителей я ходила к Ольге Владимировне учиться рисовать и срисовывала группу красных грибов и желтые ирисы в вазе. Я никогда не отличалась способностями к рисованию, и уроки эти мне особой пользы не принесли.