Фаворские. Жизнь семьи университетского профессора. 1890-1953. Воспоминания

Когда мы начали изучать географию, отец купил мне карту обоих полушарий и повесил ее на стене в моей комнате; мы с Андрюшей почти каждый день с громадным удовольствием занимались изучением этой карты, особенно привлекали нас названия гор, морей, заливов и островов, расположенных в далеких тропических странах. Саргассово море, море Зулу и тому подобное страшно нам нравились. Каждый день мы открывали на карте какую-нибудь новую подробность. Отец и сам любил географию, он тоже рассматривал карту и время от времени начинал нас экзаменовать.

Другим любимым занятием у нас с Андрюшей в это время было рассматривание рисунков в «Жизни животных» Брема. Незадолго до этого отец подписался на полное издание этого замечательного труда и отдал переплести все десять томов. Мы садились с Андрюшей на диван, брали один из томов Брема и уславливались, чья будет правая, чья — левая страница, начинали осторожно перелистывать и рассматривать, какие животные будут изображены на Андрюшиной странице, какие — на моей. Мы хорошо изучили почти все тома, и сколько было радости, когда любимый рисунок попадал на мою страницу.

Кроме химических книг и журналов, отец приобретал и классику: собрание сочинений Л. Н. Толстого, Лермонтова, Пушкина, Гоголя, подписался на сто сорок четыре тома собрания сочинений иностранных писателей — Диккенса, Вальтера Скотта, Доде, Золя, Бальзака, Флобера, Жорж Санд, Эдгара По — и на собрания сочинений Мопассана и Теккерея. Мне он подарил собрание сочинений Андерсена. В это же время он приобрел и свою любимую книгу «Спартак» Джованьоли.

Этой же осенью у нас перед окнами каждый день можно было наблюдать необычное зрелище: постройку трехэтажного флигеля. В наши дни в нем живут дворники. Флигель этот был специально построен для служителей химических лабораторий и других лиц, обслуживающих это здание. В 1894 году, когда было закончено здание химической лаборатории, все эти лица получили комнаты в подвальном этаже, но, так как там оказалось достаточно сыро, решено было построить для них рядом с химической лабораторией специальное здание. На том месте, где его построили, раньше росли тополя, посаженные, как тогда говорили, еще при Екатерине II. Стволы их были в два обхвата толщиной, за ними находилась стена кондитерской фабрики Журкина[154], деревья были сильно наклонены от стены к дороге и, ввиду их старости, грозили обвалом. Их спилили, пни и корни выкорчевали, стволы распилили на части и некоторые наиболее толстые чурбаны поставили в виде круглых столов в саду и во дворе, сделав около них скамейки. Я любила стоять у окна и наблюдать за работой каменщиков, это было совсем не то, что теперь. Строящийся дом был окружен деревянными лесами, от этажа к этажу вели деревянные лестницы — трапы, по которым вверх и вниз шли носильщики, у них за спиной были укреплены деревянные подставки с высокой спинкой, доверху наложенные кирпичами. Медленно, нагнувшись вперед, поднимались они наверх и складывали свою ношу у каменщиков, возводивших стены.

Апрель был у нас, школьниц, самый занятый месяц в году: в конце его мы сдавали экзамены во второй класс гимназии Э. П. Шаффе, в апреле повторяли пройденное и усиленно упражнялись. Наша школа была наглядным примером того, как много значит разумное руководство и небольшой коллектив учащихся: за шесть месяцев мы успешно проходили материал всего учебного года, на который в гимназии тратится не меньше восьми месяцев, причем всеми предметами, кроме языков, мы занимались всего лишь по три часа в день. Теперь в первый класс поступают неграмотные семилетние ребята, в наше время в первый класс поступали десяти и даже одиннадцати лет и при поступлении сдавали экзамены по всем предметам: русский язык, арифметика, Закон Божий. Экзаменуясь во второй класс, мы сдавали русский язык устно и письменно, арифметику, Закон Божий, французский и немецкий язык и географию. Хотя я занималась с немецким языком всего один год, я сдала экзамен очень хорошо, но разговаривать свободно по-немецки я с фрейлин Эльвира не научилась, и ее отпустили. Она не смогла за целый год совместной жизни возбудить к себе симпатию ни в ком, не то что мадемуазель Валери.

Фото. 21. Андрей, Владимир, Николай, Дмитрий и Евгений Тищенко