Фаза ингибиторов

Стоило ли рисковать, зная, что проделать тот же трюк дважды мы не сможем?

Конечно стоило.

Внизу, на Марсе, находился комплекс сочленителей, а внутри этого комплекса – крайне ценный пленник. Один из наших. Рыцарь Кидонии, как и я.

Мой брат Невил.

Мы знали, что он жив. До нас также дошло по дипломатическим каналам, что его не постигла обычная судьба всех тех, кто был схвачен сочленителями. Его не обратили в чужую веру, машины не закачали в его череп новое содержимое, лишив беднягу всего человеческого и превратив в новую частичку распределенного, не ведающего совести коллективного разума.

Сочленители не спешили, поскольку для них он был крайне ценным обменным ресурсом.

Взрыв превратился в угасающее грязное пятно высоко надо мной. Десантный кораблик снижался по почти безупречной параболической траектории, естественной для любого пылающего космического мусора. Он даже терял фрагменты корпуса, имитируя распад от жара. Где-то падают еще три таких кораблика, три искорки. В двух из них – Надежда и Любовь, мне их увидеть нельзя. Если вдруг сумею различить их на фоне реальных обломков – значит, что-то пошло не так.

Поверхность быстро приближалась, похожая на увеличивающуюся в размерах карту местности. Один из недостатков нашего плана заключался в том, что никто не должен был увидеть, как кораблики тормозят при посадке. Рассмотрев все возможные сценарии доставки на Марс трех живых тел, планировавшие нашу миссию пришли к выводу, что кораблики могут начать торможение лишь на высоте пятьсот метров.

Я знал, что будет больно.

Но боль, как я любил говорить моим ученикам на занятиях по военному планированию, позволяет оценить обстановку.

Прошла неделя, за ней другая. Цитадель леди Арэх вращалась по вытянутой орбите вокруг Йеллоустона, периодически оказываясь в крайних северных и южных широтах, но лишь иногда – над Городом Бездны. А когда это все же случалось, в атмосфере обычно бушевали мощные разноцветные бури, скрывая все следы города. Неразличим был даже термально активный участок Бездны, где из глубин мантии Йеллоустона вырывались раскаленные газы. Наконец в ответ на лазерный сигнал пришел обратный импульс, сообщая, что кто-то ее слышит и готов с ней говорить.

Окно для связи закрылось раньше, чем успел состояться хоть сколько-нибудь значимый диалог. Но условия оставались благоприятными и при следующем нашем прохождении. Свиная Королева отозвалась из своего логова.

Связь была только голосовая, и окно должно было закрыться через четыре с половиной минуты. Другой возможности для разговора не представилось бы еще три недели. Чтобы обмен мог состояться в ближайшее время, все переговоры следовало провести в пределах этого окна.

Леди Арэх это знала. Как и Свиная Королева.

– И что же у нас есть сказать друг другу, дорогуша? – спросил исходивший из стен Обзорной хриплый голос. – Ты меня не вызывала, не пыталась со мной связаться. Я думала, разговор окончен, несмотря на мое симпатичное предложение.

– Кстати, насчет предложения. Оно еще в силе?

– Что ж, если речь идет о том самом предложении… Не ты ли говорила, что я могу засунуть его в свою свиную задницу? И что ты не согласишься на него в ближайший миллион лет? Что, передумала, дорогуша?

– Каждый вправе поменять свое мнение, твое свинейшество.

– Не сомневаюсь. Но на тебя это как-то не похоже. Да что там – вообще не похоже.

– Ты же знаешь, как мне нужны гидеоновы камни.

– Знаю. И точно так же знаю, как тебе не хочется посылать ко мне твоего дружка-поросенка. Что изменилось?

– Пусть это останется между мной и Пинки. Достаточно того, что я больше не возражаю против условий сделки.

– И все-таки придется объяснить. Ты же не просто проснулась однажды утром и решила, что можешь пожертвовать самым преданным сторонником. Шесть лет назад у тебя подобного и в мыслях не было.

Зная, что часы неумолимо отсчитывают секунды, леди Арэх все же рискнула слегка помедлить. Я восхищался хладнокровием, на фоне которого ее слова звучали еще убедительнее.

– Кое-что произошло. Я верила, что могу рассчитывать на его преданность в любых обстоятельствах, но, похоже, ошибалась. Пинки всегда выступал за более решительные действия в отношении тебя. Немедленные и насильственные.

– В то время как ты предпочитала выжидать, зная, что всегда найдется кто-то, готовый воткнуть нож, стоит мне повернуться спиной.

– Нет покоя голове в венце, как сказал один из великих.

– И ты тоже лишаешься покоя, когда поворачиваешься спиной к этому свину?

– Не его вина, что он поступает в соответствии со своей природой. – Леди Арэх вздрогнула, вспомнив, что говорит это в присутствии Пинки.

Скорее всего, ему доводилось слышать и худшее, но особую боль могли причинить слова из уст той, кого он считал другом, пусть даже она и не желала ему зла.

– Ему подобные не способны заглядывать далеко вперед. Им несвойственно ждать. Они импульсивны, ими движет потребность немедленно удовлетворить свои желания. Во всех смыслах.

Свиная Королева одобрительно фыркнула: