Фаза мертвого сна

— Чего застыл? — Зоя легонько толкнула меня в плечо. — Пойдем, а то Макс у тебя и остальное заберет, ты его взбесил, конечно, со столами там отдельный бзик. Его, наверное, мать в детстве липким столом била… — Она тараторила и тараторила, а я шел за ней, размышляя, что в целом она не такая уж и несимпатичная.

Да, высокая слишком, вытянутая так нелепо, зато без особых претензий, и забавная, и умеет разговор поддержать. Мысли были гадкими, я знал это, но никак не мог от них отделаться. Когда мы подошли к дороге, Зоя не оборачиваясь протянула мне руку, будто идти вот так, переплетаясь пальцами было для нас в порядке вещей. Будто мы знали друг друга целую вечность, а двадцать минут назад я не драил туалеты под надзором менеджера. Пока я перебирал сотни вариантов развития сюжета, она взяла и легко потянулась ко мне. Просто взяла и потянулась. Я сжал ее пальцы. И ничего не почувствовал.

— И я ему говорю, Макс, ты не прав, понимаешь? У работников не только обязанности! Есть трудовой кодекс, иди и почитай. А он такой… — Оглянулась, серые глаза смотрели блекло, но с живым интересом. — Ты меня слушаешь или заснул опять?

Я не спал. Я шел за ней по городу своей мечты и не спал, ну, конечно, я не спал. Во сне меня окружали пахнущие свечами и сухими травами стены, плотным дым и злые темные глаза наставницы одной очень капризной девицы. В груди шевельнулась неуместная, совершенно детская досада. Вот почему такие роковые красотки только снятся, а на деле руку тебе протягивает Зоя, похожая на молодую серую лошадку, милую и добрую, но все-таки лошадку?

— У тебя вообще, как со сном? — Она остановилась, мы как раз прошли через ворота небольшого парка. — Ты садись, чего стоишь. Дурак такой, не могу вообще…

Я послушно опустился на лавочку, Зоя не отрываясь смотрела на меня сверху вниз, и вдруг облизала губы — тонкие, обветренные, пацанские какие-то, — и я как-то сразу понял, что в дебри парка она привела меня не просто так. Можно было начинать радоваться, но мне отчаянно захотелось сбежать. Еще вчера я сам обдумывал варианты и ходы, чтобы оказаться с Зоей в каком-нибудь пустынном месте. А теперь, стоило только подумать о том, что вот эти губы сейчас придется целовать, как по спине тут же заструился холодный пот.

— Со сном видать хреново, у тебя вид, как у этого… Из бойцовского клуба. — И присела рядом. — Все не привыкнешь к новому месту?

— Типа того. — Сердце бухало так, что футболка дрожала в такт пульса. — Квартира у тетки странная.

— А сама тетка?

Я вспомнил совиные пустые глаза и пригоршню сдобных рыбок.

— Своеобразная.

— Ну ясно, стресс у тебя. И простуда. Вон горячий какой. — Прикоснулась ко лбу ладонью, подержала немножко и убрала. — Точно температуришь. Таблетки пьешь?

Пустой разговор затягивался. Зоя говорила и говорила, а я все никак не мог разобраться, рад ли я такой заминке или оттягивание главной причины, почему мы вообще пришли сюда, делает грядущий поцелуй все нелепее и страшнее.

Зоя продолжала рассуждать о важности вакцинации против гриппа и таблетках от сухого кашля, когда я наконец принял решение уйти. Позорно сбежать от нее, забиться в угол комнаты, принимая мысль, что умру девственником. Ну, подумаешь, беда какая. И не надо. Не очень-то и хотелось.

Я продолжал рефлексировать, когда мое тело вдруг подалось вперед, а руки обхватили враз замолчавшую Зою чуть ниже плеч, дальше она все сделала сама — наклонилась в бок, чтобы носы не встретились, и нашла сухими, обветренными губами мои дрожащие от страха губы. А я все это время висел в безвоздушном вакууме, натягивал нитку, которой был еще прикреплен к бесполезному туловищу, и пытался сорваться с привязи, чтобы улететь из этого дурацкого парка в неизвестном направлении.

Секунда поцелуя показалась мне вечностью, куда более страшной, чем та, что я приготовился провести во сне, сидя на высоком сундуке и не ведая, закончится ли когда-нибудь мой воспаленный бред, или я навечно останусь в нем — прислуживать невидимым господам и спасать их от нападок моли. Но самое жуткое должно было случиться после, когда Зоя наконец отпустит мою затекшую шею, а я разожму пальцы, до синяков стискивающие ее плечи.

Что сказать ей? Что вообще говорят в таком случае? Или просто встать и убежать? Да, просто встать и убежать.

Рингтон, зазвучавший в тишине парка, заставил нас неловко оторваться друг от друга. Зоя охнула, схватила сумку и долго копалась в ней, ища телефон, потом достала его, посмотрела на экран и недовольно сморщилась. А я продолжал сидеть рядом, не зная, куда деть руки.

— Это с другой работы, просят смену подменить… Блин, — пробормотала Зоя, прочитав сообщение.

— Блин, — послушно повторил я, чувствуя одно лишь бесконечное ликование. — Ну ты иди, если нужно.

— Да… Ну… Я побегу тогда… — Она вскочила. — До завтра, да?