Фазиль. Опыт художественной биографии

«Меня, человека, выросшего, можно сказать, на кукурузе, с одной стороны, радовало внимание к этой прекрасной культуре, но, с другой стороны, начали пугать формы, которые принимала сама кампания. Кукуруза в Курской области расти не хотела, а ею упорно засевали лучшие земли. То же самое было и во многих других областях. Я написал статью о нелепости этой кампанейщины — и, думается, достаточно четко обосновал свои аргументы. Приехал в Москву останавливать кампанию.

Остановить, конечно, не смог. Не смог даже опубликовать статью. Показывал в нескольких редакциях, в том числе и в тогдашней „Литературке“. Мне улыбались, говорили комплименты и как бы отсылали заниматься критикой по месту прописки».

В итоге в Курске на него более или менее махнули рукой, ценя за слог и глубину познаний — и позволяя даже опубликовать рецензию на роман Грэма Грина «Тихий американец». Или вот — Искандером написана статья о библиотеке, организовавшей встречу курских писателей со своими читателями: «Читатели обсуждают альманах. Конференция в областной библиотеке». Всего же в «Курской правде» вышло около 20 материалов (весьма немного за год, работой его там особо не загружали). Причем у руководства газеты 27-летний журналист был на хорошем счету, о чем свидетельствуют поощрения в трудовой книжке. В августе Искандер премируется за фельетон о директоре ДК, о чем вносится запись в трудовую книжку. В ноябре книжку опять украшает свидетельство об очередной творческой удаче. В декабре поощряются два материала Ф. Искандера. И опять с занесением в трудовую книжку.

«Поражало, — вспоминал заместитель редактора „Курской правды“ Николай Ферапонтов, — как много, гораздо позже, по прошествии десятилетий, все, кому довелось работать в те несколько месяцев, находили, что вспомнить об Искандере. И доброго, и смешного, всякого».

Но куда удивительнее, что сам знаменитый писатель не просто помнил этот крохотный эпизод в своей жизни — работу в «Курской правде».

«В 2002 году, — пишет в своих воспоминаниях Николай Ферапонтов, — собирая материал для книги об истории нашей газеты, я, преодолев понятные, наверное, волнение и страх, набрал его телефон. И как можно деликатнее стал просить — нет, не написать воспоминания, а хотя бы прислать фотографию с автографом-посвящением. Просил, будучи готовым услышать и недоуменное: „Какая `Курская правда`, когда это было?“ А было это действительно давно, 45 лет, почти полвека назад. Но что значит личность — для людей такого масштаба, видимо, не существует мелочей, они — пример нам во всём. Искандер абсолютно ничем не дал понять, кто есть он. Надо было слышать, с какой теплотой, хоть и в немногих словах, говорил он о Курске, о газете, вспоминал редакционных работников той поры».[22]

Вспоминать-то вспоминал, но расстался с газетой быстро. Уже в феврале 1957 года Искандер попросил двухнедельный отпуск без сохранения содержания «для работы с редактором над книгой стихов». В июне у него начался отпуск, из которого в «Курскую правду» он уже не вернулся.

А отправился он все-таки в Сухум, но не в газету, а в местное отделение Госиздата. Поближе к литературе. Тем более что здесь вскоре вышла его первая книга стихов, а за ней, немного погодя, и вторая.