Фазы гравитации

Желание быстро переросло в наваждение, распирало изнутри. Отмерив дистанцию, Бедекер порепетировал прыжок, отмерив шаги до края обрыва. Вот отец удивится, даже обрадуется, когда увидит его совсем в другом месте! Несколько раз прыгнуть не хватило духу. В горле вставал ком, ноги сами собой тормозили, скрипя кроссовками по бетону. Стоя на краю, Бедекер тяжело дышал, обожженное солнцем лицо горело от смущения. Развернувшись, он отступил на пять шагов, разбежался и прыгнул.

Вернее, попытался. В последнюю секунду передумал, но правая нога соскользнула с моста, и он полетел вниз. Чудом извернувшись в воздухе, ударился грудью о бетон и повис над водяной пропастью, упираясь руками и локтями в гладкое дорожное полотно.

Было дико больно. Пораненные ладони саднили, во рту ощущался привкус крови, адски ныли ребра, живот. Вскарабкаться на мост не хватало сил. Колени болтались в воздухе, и Бедекер, как ни пытался, не мог нащупать опору. Озеро казалось огромной воронкой, угрожая поглотить его в любой момент. Он перестал трепыхаться и судорожно елозил локтями по бетону, чтобы не рухнуть вниз. Детское воображение рисовало темные глубины вод, затонувшие деревья и глинистое дно, которое вот-вот примет новую жертву. Целый подводный мир, с домами, улицами и кладбищем, притаился в жадном ожидании.

Неподалеку из трещины в бетоне пробивался стебелек, но добраться до него не удалось. Да и смысл? Все равно не выдержит веса. Силы в дрожащих расцарапанных руках таяли. Еще минута, напряженные мышцы сдадутся, и тело с жутким скрежетом сползет вниз по раскаленному бетону.

Бедекер рывком очнулся от забытья, словно ныряльщик, выбравшийся на поверхность. Снаружи дул шквалистый ветер, угрожая снести палатку, в воздухе пахло озоном, но в ушах по-прежнему отчетливо, как сорок пять лет назад, стоял приближающийся стук лодочного мотора. Потом тишина, прикосновение сильных рук, и спокойный голос отца: «Давай, Ричард, не бойся, прыгай. Я с тобой. Давай, не бойся».

* * *

Раскатисто громыхнул гром. Полог раздвинулся, впуская ледяной холод, и в палатку скользнула Мэгги Браун, держа под мышкой спальный мешок и подстилку.

– Ты почему здесь? – Бедекер приподнялся на локте, чувствуя, как саднят ладони.

– Томми просил поменяться. Похоже, мальчик решил бухнуть в одиночку. А что, я не против. Ш-ш-ш… – Мэгги приложила палец к его губам. Темноту палатки прорезала вспышка молнии, потом грянул оглушительный грохот, словно по горному плато пронесся товарняк. Вторая вспышка вырвала из темноты Мэгги – уже без шорт, в крохотных белых трусиках.

– Ну и гроза! – Бедекер зажмурился от новой молнии – Мэгги была уже без рубашки. В свете стробоскопических вспышек ее грудь казалась бледной и тяжелой.

– Ш-ш-ш… – Мэгги прижалась к нему всем телом, расстегивая и срывая с него рубашку. Перекатившись на груду мягких спальников, Бедекер обнял девушку. Ее ладонь скользнула под резинку его трусов.

– Ш-ш-ш, – шептала Мэгги, свободной рукой освобождая его от последнего предмета одежды.

Они занимались любовью в застывшем свете молний. Раскаты грома заглушали все звуки, кроме стука сердец и страстных стонов. Бедекер повернулся на спину, увлекая Мэгги наверх, руки раскинуты, пальцы переплетены. Череда молний озаряла стены палатки, от чудовищных раскатов сотрясалось небо и земля. Мгновение спустя, сдерживая бешеный натиск оргазма, Бедекер отчетливо различил шепот Мэгги, перекрывающий внешние звуки: «Давай, Ричард! Я с тобой. Давай!»

Не разжимая объятий, они лежали на груде спальников, слушая дикие завывания ветра. Палатка сотрясалась от штормовых порывов, молния и гром слились воедино. Любовники тесно прижались друг к другу, пережидая бурю.

– ДАВАЙТЕ, БОГИ! ПОКАЖИТЕ, НА ЧТО ВЫ СПОСОБНЫ! НУ, СМЕЛЕЕ, ТРУСЫ ПРОКЛЯТЫЕ! – донесся снаружи крик, сопровождаемый яростным раскатом.

– Господи, это еще что? – испугалась Мэгги.

– НУ, ГДЕ НАШ ВСЕДЕРЖИТЕЛЬ? ЯВИ СВОЮ МОЩЬ! МОЩЬ, А НЕ ЭТУ ХРЕНЬ! – на сей раз вопль был по-звериному пронзительным, казалось, кричал не человек. Следом вспышка и оглушительный треск, будто чьи-то исполинские руки разорвали ткань неба. Бедекер натянул шорты, Мэгги – его рубашку, и оба, щурясь, выглянули наружу. Дождь еще не начался, но в воздухе стояла плотная завеса пыли и песка, поднятых ураганом.

На валуне между палатками стоял Томми Гэвин-младший, абсолютно голый, ноги широко расставлены, голова запрокинута, руки воздеты вверх, одна сжимает почти пустую бутылку виски, другая – длинный алюминиевый шест от палатки. Метал отливал голубым. Молния бушевала в темных грозовых тучах, нависающих почти над самой головой. Горные пики озарялись яркими вспышками.

– Томми! – заорал Гэвин, высовываясь вместе с Диди из палатки. – Слезай оттуда немедленно! – Последние слова потонули в завываниях ветра.

– БОГИ, НУ ГДЕ ЖЕ ВЫ? ЯВИТЕСЬ! – надрывался Томми. – ДАВАЙ, ЗЕВС! ТВОЙ ЧЕРЕД! – Он высоко поднял шест.

Бело-голубой зигзаг, казалось, вылетел из ближайшей вершины. Бедекер и Мэгги содрогнулись от артиллерийского раската. Палатка Гэвинов рухнула под напором шквала.