Фб '98

Интерес Вячеслава привлек один из транспарантов. Лозунг, выведенный на белом фоне красными трафаретными буквами, показался необычным для подобного рода сборищ. Наверное, именно поэтому молодой человек (явный студент: очки, короткая стрижка, поношенные джинсы, грязноватая куртка) стоял в стороне от группы непримиримых борцов за идею, поглядывавших на него с нескрываемой враждебностью. Лозунг «студента» гласил: «КОММУНИЗМ — НЕ ТУПИК, КОММУНИЗМ — ЕЩЕ ОДИН ПУТЬ!»

Забавно, подумал Вячеслав. Он ждал, что Нормаль каким-нибудь образом отреагирует на знакомую в общем-то смыслом своим декларацию; знакомую, впрочем, в данной конкретной точке пространства-времени одному Вячеславу, но Нормаль безмолвствовала, и значит, можно не беспокоиться: случайное совпадение, и не более того.

Вячеслав прошел мимо «студента», и глаза их встретились. Взгляд «студента» не выражал ничего, кроме скуки. Скучно ему было, оказывается, стоять на Дворцовой со своим нетрадиционным лозунгом, но уйти он не может. Почему? Бог его знает. У всякого свои причуды. И снова Нормаль никак не отреагировала. Впрочем, возможности ее, как стало выясняться, тоже не безграничны. Она не в состоянии, например, анализировать совокупность еще не возникнувших на Светлой Стороне связей. А кто в состоянии? Разве что Всадники…

Так они и разминулись: писатель Вячеслав Красев и скучающий «студент». А ровно через час после мимолетного обмена взглядами (об этом Красев не узнает никогда) со студентом едва не случилась трагедии. Несущийся на бешеной скорости грузовик, проскочив на красный свет, свернет на Дворцовую, и только вмешательство крепкого седовласого мужчины в поношенной «афганке» (именно так впоследствии его будут описывать многочисленные свидетели), появившегося вдруг, словно из воздуха, на подножке ревущего ЗИЛа и два раза выстрелившего в водителя через открытое окно в упор из длинноствольного пистолета, а затем успевшего вывернуть руль, позволило избежать удара радиатором в грудь и голову перепуганного «студента». Не услышит Вячеслав и сообщения о происшествии на Дворцовой, скороговоркой прочитанное тем же вечером диктором информационного агентства «Факт». Водоворот событий закрутит и его, и этот мир, понесет сквозь бурю одной из самых странных и нелепых войн.

Через час Красев уже сидел за столиком в уютном ресторанчике Дома писателей и попивал кофе, оглядывая пустой в это время дня зал. Чувствовал он себя здесь вполне комфортно, ожидая начала скорого общения с людьми, которых хорошо знал и любил в новом своем обличий. И вот тут-то Нормаль и напомнила о себе.

Чуть кольнуло в кончике мизинца левой руки. Сигнал. Вячеслав откинулся на спинку стула и закрыл глаза.

«Слушаю».

«Прорыв. Синусоидальное возмущение по вектору. Вероятность хроноудара — 67,9 %. Предполагаемая мощность — 19 000 хроноватт».

«Эпицентр?»

«Середина 1938 года. С большей точностью определить не берусь».

Вот этого никак не ожидал.

«Переход!» — скомандовал Вячеслав.

И выскочил из основного вектора. Наблюдай за ним кто-нибудь в этот момент, он увидел бы, как тело известного писателя Красева вдруг выгнулось, рассыпаясь снопом ярко-желтых быстро гаснущих искр.

Как всегда, при переходе из вектора на Светлую Сторону времени Вячеслав испытал прокатившуюся от головы до пят волну боли — следствие моментальной перестройки организма. Он стиснул зубы, чтобы не застонать. Теперь даже с закрытыми глазами Красев видел потоки времени. Конечно, не все, что переполняют собой Светлую Сторону: Нормаль, оберегая сознание, преднамеренно сужала поле этого внутреннего зрения, вычленяя и обрисовывая лишь основные векторы, но и так, даже лишенное каких-либо красок, зрелище впечатляло.

Сквозь веки закрытых глаз Вячеслав видел альветви, расщепляющиеся в далеком грядущем: там, где нет и не будет никогда более человека как вида, как существа, чрезвычайно ограниченного в восприятии процессов, происходящих в мире. Вместе с тем Вячеслав видел клубок начала времен, где Большой Взрыв сгустка спрессованных сверхтяжелых проточастиц породил в одно мимолетное мгновение все сущее: энергию, материю, время. Видел он все это вечно растущее, вечно подвижное, вечно живое дерево, имя которому Вселенная.