ФБР. Правдивая история

На протяжении последующих трех лет Мюллер вставал до зари, читал ночные сообщения об угрозах и предвестниках терактов, приезжал в штаб-квартиру на семичасовой утренний брифинг по борьбе с терроризмом, совещался с министром юстиции в 7:30, ехал в бронированном лимузине в Белый дом и в 8:30 беседовал с президентом. Тема беседы была почти всегда одной и той же. Как писал Буш в своих воспоминаниях: «Я сказал Бобу, что хочу, чтобы Бюро стало мыслить как в военное время… Боб подтвердил: «Наша новая задача — предотвращать нападения»[665].

Теперь Мюллер отвечал за крупнейшее расследование в истории цивилизации. В течение сорока восьми часов он отправил 4 тысячи спецагентов вести поиски в Соединенных Штатах, двадцать атташе по юридическим вопросам работали с иностранными правоохранительными ведомствами за границей, трижды в день ежедневно проводились селекторные совещания со всеми пятьюдесятью шестью региональными филиалами ФБР, были разосланы сотни повесток о явке в суд. А суд по надзору за иностранной разведывательной деятельностью выдал по крайней мере тридцать срочных ордеров на обыск. Все, что могло сделать Бюро, — воссоздать место преступления и перегруппировать силы для отражения следующей атаки.

Мюллер явно еще не владел и не контролировал то, что было известно ФБР об угрозе. 14 сентября он публично сказал: «Совершенно очевидно, что тот факт, что был ряд людей, которые, как оказалось, обучались в летных школах, — это новость. Если бы мы понимали, как обстоят дела, наверное, могли бы предотвратить это».

В тот день конгресс разрешил президенту использовать «все необходимые и соответствующие силы» против террористов. ФБР должно было стать одной из таких сил.

Волны страха захлестнули Соединенные Штаты. Каждый телефонный звонок в Вашингтоне звучал как сигнал воздушной тревоги. Угроза террористических атак с ядерным, биологическим и химическим оружием возникала каждый день, спадала и поднималась снова каждую ночь. В ЦРУ были убеждены, что эти угрозы возникают по распоряжению лидеров «Аль-Каиды», находящихся в безопасности в своих афганских редутах. Президенту нужны был щит, чтобы удержать эту волну, и меч, чтобы отбить захватчиков. Он отправил в Афганистан полувоенную группу; удары американских ракет и бомбардировки были неизбежны.

Буш отправился в штаб-квартиру ФБР, чтобы обнародовать список из 22 имен самых разыскиваемых террористов. «Поймайте злодеев, — сказал он агентам, собравшимся в Доме Гувера. — Наша война — война со злом»[666].

Его вице-президент Дик Клини знал, где хранится оружие. Он четыре года был министром обороны при отце Буша и начальником штаба Белого дома при Форде. Эти теракты превратили его в Верховного главнокомандующего национальной безопасностью Америки.

Под руководством Клини Соединенные Штаты стали восстанавливать полномочия тайной разведки, которая процветала на протяжении пятидесяти пяти лет при Дж. Эдгаре Гувере. В публичных речах президент, вице-президент и министр юстиции возрождали дух облав на «красных». В совершенно секретных приказах они воскрешали методы слежки, которые использовало ФБР в войне с коммунизмом.

За восемь недель терактов ФБР арестовало более 1200 человек. Большинство из них были иностранцами и мусульманами. Никто из них, насколько можно было определить, не был членом «Аль-Каиды». Некоторые подвергались побоям и жестокому обращению во время «их пребывания в суровых условиях тюремного заключения», как позднее докладывал главный инспектор министерства юстиции. Сотни человек месяцами содержались в тюрьме согласно политике «задержания до снятия подозрений»[667], навязанной ФБР министром юстиции Эшкрофтом. Эта политика не была писаным законом, и она не обсуждалась. Никто не сообщил о ней Мюллеру. Один из юристов Эшкрофта, расследовавших теракты, знал, что в тюрьму попадают невинные люди, и написал, что директор ФБР, возможно, «захочет знать, что филиалы Бюро не выполняют работу… мы все портим, потому что специальным агентам ФБР не было ясно сказано, что они должны снять с людей подозрение или представить доказательства их вины; и не были обозначены сроки завершения этой работы». Мюллер узнал об этой стратегии и проблемах, которые она создала, шесть месяцев спустя.

Эшкрофт также распорядился задержать по крайней мере семьдесят человек, включая двадцать американских граждан, по закону о важном свидетеле, который обычно использовался в иммиграционном судопроизводстве. Тридцать человек так и не предстали перед судом. Четверо в конечном счете были признаны виновными в оказании содействия терроризму. Двое были объявлены вражескими пособниками.