ФБР. Правдивая история

У нее был псевдоним Сима. «Она производит впечатление очень серьезной, скромной, вдумчивой молодой женщины, идеологически близкой к нам»[252], — доложил ее вербовщик из КГБ.

ФБР быстро определило, что только одна женщина в министерстве юстиции подходила под краткую характеристику Симы. Ее звали Джудит Коплон, и у нее был допуск к секретным документам ФБР в папках иностранных агентов, предоставлявших массу информации о преследовании советских разведчиков и американских коммунистов.

Гуверу нужно было выбрать стратегию, чтобы использовать ее против этой женщины. Бюро действовало быстро. Оно находилось внутри действующей советской шпионской сети и наблюдало за происходящим.

Первыми появились записи прослушивания разговоров Коплон из дома, с работы, из дома ее родителей и нью-йоркской квартиры русского, которому она звонила, — Валентина Губичева, сотрудника ООН, но явно советского шпиона. Пятьдесят агентов работали круглосуточно, прослушивая и записывая разговоры. Затем Боб Ламфер из ФБР «поставил капкан». Он состряпал фальшивый документ, из которого следовало, что доверенное лицо Амторга — советского торгового представительства в Нью-Йорке — осведомитель ФБР, и запустил его, как крючок с наживкой, в поток документов, которые Коплон просматривала на работе в министерстве юстиции. Она украла его.

ФБР подслушало разговор Коплон, в котором она планировала поездку в Нью-Йорк с целью повидаться с Губичевым. Агенты пошли к заместителю министра юстиции Пейтону Форду за ордером на арест. Он сказал им, что у них нет достаточных доказательств, что Коплон можно арестовать, только если поймать ее в момент передачи секретных документов агенту иностранного государства. 3 марта 1949 года Коплон села на поезд, идущий в Нью-Йорк. За ней последовала группа агентов ФБР. Коплон и советский шпион увидели, что за ними хвост. Она не передала ему документы. ФБР тем не менее их арестовало без ордера.

Коплон предстояло пережить два суда: один в апреле по обвинению в краже секретов в Вашингтоне; второй в ноябре по обвинению в шпионаже в Нью-Йорке. Оба они оказались катастрофой для Гувера и ФБР.

Коплон была шпионкой, вне всякого сомнения. Но ФБР нарушило закон, стараясь осудить ее. Оно незаконно прослушивало ее телефонные разговоры с адвокатом. На первом суде специальный агент ФБР, стоя на трибуне для свидетелей, отрицал, что телефон Коплон прослушивался, — ложь, которая позже была разоблачена.

Затем, к смятению Гувера, судья принял в качестве доказательств рапорты ФБР, в которых были упоминания о поиске информации о группе советских шпионов, охотившихся за секретом атомной бомбы, что было угрозой секретности проекта «Венона».

Чтобы защитить секреты ФБР от разоблачения в суде, 29 июля 1949 года Гувер учредил новые внутренние меры безопасности. Они стали известны как «июньская почта» — новый тайник для хранения документов о прослушивании телефонных разговоров, электронных прослушивающих устройствах, незаконных проникновениях в помещения, несанкционированных действиях секретных спецслужб и потенциально взрывоопасных донесениях из самых засекреченных источников. «Июньская почта» не хранилась и не регистрировалась в центральном хранилище документов ФБР, а находилась в потайной архивной комнате, далеко от любопытных посторонних глаз.

В штаб-квартире ФБР был издан приказ уничтожить «все административные записи в Нью-Йоркском филиале» — ссылка на записи прослушанных телефонных разговоров Коплон — «ввиду близости ее суда». На письменном приказе стоит примечание синими чернилами: «О.К. — Г.»[253].

Несмотря на усилия Гувера, о прослушивании телефонных разговоров стало известно на втором суде — было осуществлено проникновение еще в один уровень секретности ФБР. Тогда тот же агент ФБР, который солгал на первом суде, признался, что сжег записи прослушанных телефонных разговоров.

Коплон признали виновной, но этот вердикт не устоял. Судья Ленид Хэнд, который принял апелляцию Коплон, отверг приговор, требовавший двадцати пяти лет тюрьмы. Он публично осудил Гувера — редкое событие в американской юриспруденции. По словам сотрудника ФБР Боба Ламфера, который вел расследование, Гувер пришел в ярость из-за «всего этого дела Коплон, особенно в связи с отменой признания ее виновной»[254]. Судья напомнил ФБР, что запрет Верховного суда на прослушивание телефонных разговоров по-прежнему действует на территории страны. Этот запрет был основан на «соображениях морали и общественного благополучия». Арест без предъявления ордера был незаконным. Доказательство, полученное в ходе незаконного ареста, недопустимо, это «плод ядовитого дерева». Судья Хэнд также написал, что защита должна была получить право установить личность «конфиденциального осведомителя» ФБР в этом деле. Этим источником, разумеется, была «Венона», а это был самый большой секрет американской разведки.