Фебус. Недоделанный король

Микал написал кондоту, где были прописаны все выше оговоренные условия. Четыре атамана поставили под ней свои подписи, а трое — крестик. Но каждый с полной серьезностью прикрепил к ней свою свинцовую печать на висюльке типа вагонной пломбы, только диаметром больше — с полтинник российский размером.

Подписал оба этих пергамента и я. Правда, печать я приложил восковую с перстня, но тоже по-хитрому — на прошитые сквозь кожу суровые нитки, завязанные в узелок.

А потом началась церемония присяги. Долгая. Потому как принимал я ее лично от каждого из этих ста двадцати восьми оружных басков.

«Вот твой богоспасаемый народ, — сказал я про себя, когда очередной боец целовал мою руку. — Интересы у них совсем не те, которые ты им приписываешь».

Глава 6 ПРАВО СЕНЬОРА И ЛЕВО СЕНЬОРА

На ужин я безнадежно опоздал, но остался в обеденном зале, в котором еще не прогорел камин. Все же вечера стали прохладными — осень неотвратимо вступает в свои права. Чтобы я не скучал, служанка принесла мне из кухни белое вино, сливочное масло и сыр трех сортов. Оказалось, все то, что не съедят за столом господа, в этом доме потом съедалось слугами. И ничего другого предложить она мне не может, разве что еще хлеб. Или приготовить что-то особое лично для меня, но это требует времени — плиту повара уже загасили. Я решил, что «на ночь есть — не велика честь» и удовлетворился средневековым чизбургером.

Иниго я посетил мельком, как только вернулся, но он все еще пребывал в наркотическом сне и к общению был непригоден. Около него дежурила, читая толстенный том при свете свечи, его старшая сестра.

— Ваше величество. — Донна Магдалена тут же встала, отложив книгу на кровать, и присела в реверансе.

— Сидите, донна, не беспокойтесь, — даже рукой ей показал, — я всего лишь интересуюсь, нет ли у Иниго жара.

— Хвала Господу — нет, ваше величество, — ответила женщина и поинтересовалась: — Вы этим вечером что-нибудь ели?

— Не успел, — развел я руками. — А что за книгу вы читали?

— Жития святых, ваше величество. Я принесла эту книгу для Иниго вместо требуемых им кавалерских романов. Некогда ему думать о преходящих подвигах, когда требуется заботиться о собственной бессмертной душе. Вы идите в столовую, ваше величество, вам все принесут туда.

Вот так вот: второй день целый король в гостях, а его уже принимают как родного. В смысле, никто с ног не падает, чтобы услужить. Баски…

Вместе с хлебом служанка принесла еще корзинку апельсинов. И, поужинав, я смотрел на огонь в камине и давил пальцами шкурки цитрусовых, наслаждаясь тем, как вспыхивают зелеными огнями брызжущие капли сока. Как в детстве, в первом своем детстве, только тогда вместо камина была обычная газовая плита.

За этим занятием и застал меня дон Мартин.

— Вы не возражаете против моего присутствия, ваше величество? — спросил кабальеро на окситане.

— Садитесь рядом, дон Мартин, будем вместе смотреть на огонь. Это завораживающее зрелище, — ответил я ему на эускара.

Старший брат Иниго сам подтащил кресло поближе к огню. Налил себе вина и отпил глоток.

— Я все как-то не нашел времени спросить у вас, ваше величество, как там дела в Гернике. Вы были заняты… — Мой собеседник также непринужденно перешел на баскский язык.

«Ага… скажи это кому-нибудь другому, — подумал я, — наверняка уже всех допросили с пристрастием не по одному разу. Однако не врет — у меня не спрашивал. Значит, хочет слышать именно МОЮ интерпретацию произошедших событий. Хотя я вроде бы уже про это рассказывал? М-да… может, он просто не может найти темы для затравки разговора? Ладно, повторюсь, не обломаюсь».

— Да ничего особенного там не произошло, дон Мартин. Бискайя признала меня своим сеньором, а вот Гипускоа и Алава прокатили на выборах, — выдал я краткую версию произошедших событий. — Кстати, вы же входите в Генеральную хунту Гипускоа, но вас я что-то не видел в Гернике возле Отчего дерева.

— Все верно, ваше величество. Я не мог бросить раненого брата до приезда сестры. Брат мне важнее, чем выборы сеньора. Тот сеньор или другой — для нас по большому счету никакой разницы не имеет, вы уж извините меня за прямоту. От этого в нашей жизни ничего не меняется.

— Пока… — задумчиво произнес я.

— Простите?

— Пока не объединились Кастилия с Арагоном.

— Но, ваше величество, это невозможно. И по договору и по брачному контракту каждый из царственных супругов наших южных соседей владеет своими коронными землями отдельно, — привел свои убедительные доводы дон Мартин.

— Это справедливое замечание, дон Мартин, но… тот из их общих детей, кто унаследует высшую власть, взойдет на оба трона. И тогда вот начнутся изменения, которые затронут всех. Нас от этого отделяет только падение Кордовы.

— Но Кордова пока независима и еще сильна, — возразил мне дон Мартин.