Федин

За высказываниями печати почти сразу же последовали действия. „Независимая социалистическая партия Германии, — пишет историк С.Ю. Выгодский, — под давлением трудящихся опубликовала манифест, призывающий немецкий пролетариат… организовывать повсюду митинги в пользу всеобщего перемирия с целью достижения мира без аннексий и контрибуций… Внушительная демонстрация была проведена 18 ноября в Берлине. В течение всего ноября в городах Рейнско-Вестфальской области, центральной части страны… и других крупных промышленных центрах происходили многолюдные собрания, заканчивавшиеся уличными шествиями, митинги, а также забастовки. Их участники решительно требовали приостановления военных действий, принятия советских предложений о мире“.

Пленные не имели права участвовать в политической жизни страны, но Федин жадно следил за происходящими событиями. Из глубокого тыла военного противника России начинающему литератору было видно, кто истинный интернационалист и патриот.

В Циттау издавалась социал-демократическая газета под названием „Циттауэр Фольксцайтунг“. Редактором этого листка был обремененный многочисленным семейством независимый социал-демократ Раух. На его квартире, в рабочем кабинете, все стены до самого потолка занимали полки с книгами.

Среди старинных фолиантов в потрескавшихся кожаных переплетах Раух держал и марксистскую литературу. Помимо сочинений Маркса, которого Костя начал читать еще в институте, тут были произведения современных левых немецких социал-демократов — Меринга, Карла Либкнехта, Розы Люксембург и других. Свежим и горячим интересом к происходившему в Германии Федин расположил к себе редактора. Тот охотно зазывал молодого человека поговорить в свой кабинет-библиотеку.

Еще более радикальных взглядов, чем отец, держалась старшая дочь редактора Кете. Она воплощала новые умонастроения в среде немецкой молодежи. Уже через год она входила в Союз спартаковцев и летом 1918 года работала секретарем-стенографисткой в советском посольстве в Берлине. Вместе с Кете Раух Федин побывал на революционном собрании в берлинском рабочем квартале. „Там я услышал немцев, — вспоминал Федин, — которые говорили совсем не то, что нам приходилось так часто слышать прежде. Это собрание немецких революционеров произвело на меня огромное впечатление…“

„Колония“ интернированных вела поначалу довольно замкнутый образ жизни, сосредоточенный почти целиком на внутренних общениях. „Любовь нам запретил магистрат“, — иронически писал Федин. Вступать в неделовые отношения с местными жителями, особенно с женщинами, запрещалось под угрозой всяческих кар. Однако шло время…

В 1916 году скорей всего в окрестных Лаушицких горах, где дозволялись прогулки интернированным, произошла встреча. Девушке было двадцать лет. Принадлежала она к здешнему привилегированному обществу. Отец ее — зубной врач — пользовал лучшую клиентуру в Циттау. Мать была ревнительницей всех добродетелей, которые только может иметь верноподданная кайзера, самая примерная горожанка и высоконравственная патриотка. Единственный брат девушки — офицер кайзеровской армии — сражался на Западном фронте.

Девушка была натурой пылкой, глубокой, способной к быстрому внутреннему развитию. Встреченный русский был не похож на женихов из Циттау, этих напомаженных кукол. С ним ощущалась красота жизни. Он открыл ей глаза на мир.

Девушка обладала сильным и волевым характером и повела себя как личность незаурядная. Тот факт, что, полюбив „враждебного иностранца“, она вступила в смелое единоборство с законом, общественным мнением и предрассудками своей среды, был только началом. В дальнейшем она совершила и нечто более значительное.

Об этом говорит даже краткая хроника ее биографии, относящаяся в основном уже к периоду после скоропалительной отправки Федина из Германии кайзеровскими властями (конец августа 1918 года). Содержание ее жизни было подчинено главным стремлениям души. Всеми силами она стремилась преодолеть обстоятельства, враждебно или слепо встававшие на пути ее чувства, разлучившие ее с любимым. И вместе с тем самозабвенно служила общественным идеям, в которые уверовала, признав их не без воздействия своего избранника единственно справедливыми и достойными человека.

Когда связь с русским открылась и конфликт с родителями обострился, эта девушка, не имея профессии, ушла из семьи, без надежд на последующее примирение. Его и не было. Уже осенью 1918 года она примкнула к левым социал-демократам — спартаковцам. Переехав в Берлин, она знакомится с Мерингом. Ведет одновременно работу сразу в двух социалистических журналах, в том числе в знаменитом литературно-художественном журнале „Акцион“ Франца Пфемферта, единомышленника Карла Либкнехта и Розы Люксембург. Участвует в рабочем восстании, организованном спартаковцами.